– Гутрум – правильный датчанин, – сказал Гейрмунн. Почему? Этого он объяснить не мог. Он лишь знал, что на корабль Гутрума его привела судьба. – Надо выспаться, пока время позволяет. Думаю, скоро мы поплывем дальше.
Они развернули два спальных мешка из моржовых шкур: один для Гейрмунна, второй – для Стейнольфура и Шальги. Впрочем, каждый мешок шился достаточно просторным и вмещал двоих взрослых. Сушняка в окрестностях лагеря было не так уж много, однако Шальги побросал в костер остаток их запаса и полез в спальный мешок.
– Учти, парень: не вздумай портить воздух. Потерпишь до утра, – сказал Стейнольфур.
Он лег на спину, закрыл глаза и сложил руки на груди.
Гейрмунн улыбнулся Шальги, показывая: теперь он знает, кого винить, если воздух вдруг перестанет пахнуть морем. Он тоже залез в спальный мешок, но сон не шел. Гейрмунн смотрел на звезды и вспоминал слова Браги о войне между людьми и богами. Он представил, что будет со звездами, когда наступит последний бой и решится судьба Одина, Тора и остальных асов и ванов. Наверное, звезды погаснут, как задутые лампы. Небо превратится в разверзнутую бездну. Возникнет новый Гиннунгагап, куда все упадет. Гейрмунн плавал в этих мыслях и уже начал погружаться в сон, когда Шальги шепотом позвал его.
– Чего тебе? – спросил он парня.
– Почему мы воюем с саксами? – спросил Шальги. – Это кровная вражда?
Гейрмунн вздохнул:
– Можно сказать и так. Саксы убивали крестьян и все их семьи. Датчане всего лишь пытаются обосноваться на новых землях и жить в мире.
– А почему саксы убивали датчан?
– Потому что датчане убивали саксов, – проворчал Стейнольфур, разбуженный разговором. – Да, парень, это кровная вражда. Ни одна сторона не признает, что первой ее начала. Если хочешь, можешь думать об этом всю ночь, только закрой рот и дай нам поспать.
Шальги умолк.
Гейрмунн закрыл глаза. С берега дул холодный ветер, но в мешке из моржовой шкуры было тепло. Спал он крепко, хотя тело помнило качку предыдущих нескольких ночей. Гейрмунну снилось, что он плывет по морю.
Весь следующий день, а потом и еще два дня они учили Шальги владеть новым мечом. При всей худобе у парня были сильные руки и ноги. Уроки Стейнольфура он схватывал на лету и вскоре мог атаковать со стремительностью ястреба. Датчан в эти дни они почти не видели, а потому новых стычек с Реком у Гейрмунна не было. Но он знал: это лишь отсрочка. Капитан все равно до него доберется. Просить Гутрума переместить их на другой корабль он не собирался. Гейрмунн почти его не видел. Гутрум не вылезал из шатра, где совещался с Берси и ярлами. Каждый день прилив приносил к берегу по нескольку запоздавших кораблей с воинами на борту, но это было равнозначно нескольким ячменным колоскам, добавленным к громадному полю.
На четвертый день их пребывания в Рибе Гейрмунн пошел по лагерю искать, не продаст ли кто щитов. Из Авальсснеса отплывали в спешке, и тогда было не до щитов. Все утро прошло у Гейрмунна в бесцельных хождениях по громадному, хаотичному лагерю. Только к полудню он набрел на фриза, готового продать щиты.
Щиты, которыми торговал фриз, были не новыми, но крепкими, сделанными из ели. Кожа, обтягивающая ободья, тоже была прочной, а железные планки – очищенными от ржавчины и смазанными. Гейрмунн ожидал, что за щиты придется платить втридорога, однако фриз, похоже, не собирался плыть с Берси. Он хотел лишь поскорее продать свое имущество, пока корабли еще стояли на якоре. Гейрмунну удалось купить три щита за две марки серебра.
Возвращаясь туда, где разместились воины ярла Гутрума, Гейрмунн прошел мимо нескольких шатров, где женщины предлагали себя меньше чем за марку серебра. Одна помахала ему, зазывая в шатер. Ее светлые волосы и румяные щеки манили отведать любовных утех. Но Гейрмунн нес три щита: на спине и в каждой руке. К тому же при нем было достаточно серебра, которое мог украсть кто-то из дружков прелестницы. Благоразумие заставило Гейрмунна не рисковать и вернуться к своим.
На другой день они со Стейнольфуром учили Шальги стоять в ряду, сомкнув щиты. Урок пришлось быстро свернуть. По лагерю разнеслась весть, что флот готовится к отплытию. Вскоре появился Гутрум, от которого пахло медовухой. Датчанин велел сделать приношение богам и грузиться на корабли. Вторжение в Англию из разговоров становилось реальностью.
8
Первые два дня флот плыл по спокойному морю, а на третий с севера нежданно-негаданно налетела буря. Воющие ветры и свирепые волны раскидали в разные стороны корабли Гутрума, вынуждая каждый в одиночку бороться за выживание корабля и команды. Поражение в этой битве означало смерть. Чтобы у «Волнолюбца» не сорвало парус, Рек приказал его снять. Каждый воин должен был отсидеть свою тысячу взмахов на веслах.
Гейрмунн греб, затем брал ведро и вычерпывал воду, после чего снова садился на весла. И так – пока руки и ноги не превратились в подобие мокрого, ни на что не годного камыша. Ветер швырял в лицо дождевые струи вперемешку с волнами, мешая видеть. Плотная облачность не позволяла определить время, а сама буря казалась бесконечной. Вскоре Гейрмунн погрузился в ритм весельных взмахов и уже не знал, сколько часов или дней прошло с начала этого ада.
«Волнолюбец» был сделан на совесть. Корабль имел высокую осадку, будь то на гребне волны или в самой ее низине, где темно, как ночью, пока тебя снова не вынесет на поверхность. Но случались мгновенья, когда волны изгибали корабль, и его нос с ахтерштевнем начинали смотреть в разные стороны. От этих изгибов лопалась обшивка и внутрь хлестала вода. Узнав, что Стейнольфур плавал по морю и кое-что смыслил в кораблях, Гутрум поручил ему заделывать пробоины просмоленной шерстью. Шальги помогал Стейнольфуру. Вскоре парень так навострился, что Стейнольфур целиком перепоручил ему это дело, а сам вернулся к веслам и вычерпыванию воды. Но противостоять морской стихии было бесполезно: едва Шальги затыкал одну пробоину, рядом появлялись две новые.
Гейрмунн вместе с Гутрумом вычерпывали воду, когда к ним подошел Рек и закричал:
– Эгир и Ран хотят нас потопить! Они желают нашей смерти!
– Плюнь на них! – засмеялся Гутрум. – С нами Один!
– Захочет ли Один спасать корабль, на котором плывет исчадие ада? – спросил Рек, глядя на Гейрмунна.
Казалось, вопрос поменял направление ветра. Гейрмунн видел, как сомнение сделало пробоину в обшивке мужества Гутрума, и эта трещина мгновенно прошла по всем воинам на корабле.
– Послушайте! Мы принесем Адскую Шкуру в жертву Эгиру! – заявил Рек. – Пусть йотунн его забирает.
– Нет! – Бросив весло, Стейнольфур по качающейся палубе поспешил на выручку Гейрмунну. – Вначале тебе придется убить меня. Клянусь, я заберу с собою и твоих датчан! И начну с труса! – добавил Стейнольфур, указав на Река.
К ним подбежали Эскил и Шальги. Гейрмунну не требовалось быть прорицателем, чтобы знать, чем это кончится.
