– Как некогда самаритянин помог иудею, так нынче язычник помогает христианскому священнику. – Он провел рукой по лицу, словно стирая тревожные мысли. – Я тебе благодарен.
– Мы готовы, – сказал Рафн.
Гейрмунн снова кивнул, и воины покинули монастырь.
Тортред смотрел на ворота, за которыми скрылись Рафн и Ветр. Его рука сжимала крест. Аббат сознавал свою полную беспомощность. Гейрмунну стало его жаль. Вспомнились слова Ветра о птицах, так и не научившихся летать и охотиться. Тортред сейчас ничем не мог помочь сестре. Однако Гейрмунн знал: Тортред вовсе не трус. Просто бог, которому поклонялся аббат, сделал его слабым.
– Иди отдохни, – посоветовал Гейрмунн. – Сегодня это все, что ты можешь сделать.
– Я могу молиться, – ответил Тортред, глядя немигающими глазами.
– Тогда молись, – сказал Гейрмунн, хотя сам мало верил в пользу молитв.
Остаток ночи прошел в тревогах и предчувствии беды. Рафн и Ветр возвратились только утром. Сестры Тортреда с ними не было, но они ее нашли, а вместе с ней нашли Крока и его сообщников.
– Она у них в плену, – сообщил Рафн.
Тортред даже зажмурился, однако Рафн поспешил добавить, что ничего плохого датчане ей не сделали.
– Судя по всему, они держат путь сюда, – сказал Ветр. – Думаю, знают, кто она такая, и намерены получить за нее выкуп. Потому-то ее и не тронули.
– К чему им такие сложности? – удивился Стейнольфур. – Почему бы просто не вломиться и не захватить монастырь?
– У них мало воинов. Мы насчитали только тринадцать, – сказал Ветр.
– Значит, еще двоих не стало, – улыбнулась Бирна. – К Хальфдану они так и не возвращались. Кроку просто необходимо кого-то ограбить, чтобы вознаградить своих головорезов и задобрить конунга.
Гейрмунн был того же мнения.
– Вас видели? – спросил он.
Рафн хмыкнул.
– Нет, – ответил Ветр.
Тортред расхаживал по двору, заламывая руки.
– Если им требуется серебро, они его получат. Я не…
– Успокойся, – сказал Гейрмунн. – Быть может, мы найдем способ вызволить твою сестру и сохранить ваше серебро.
– Как? – недоверчиво спросил аббат.
– У него есть замысел, – ответил Стейнольфур и посмотрел на Гейрмунна. – Я угадал?
У Гейрмунна действительно был замысел. Правда, монахам придется уйти из монастыря, но это не казалось ему непомерной платой. Какой смысл оставаться, если датские конунги скоро вторгнутся сюда и все сожгут?
– Готов ли ты со своими монахами добровольно покинуть монастырь? – спросил аббата Гейрмунн.
Тортред растерянно заморгал:
– Покинуть наш монастырь?
– Да.
– Но…
– Мерсия стала датским владением. Пойми, Тортред: если останешься здесь, ты погибнешь. И твои монахи тоже. И смерть не будет легкой. Ты можешь отдать Кроку серебро, и он отсюда уйдет. Но потом к вам явится армия.
Тортред умолк.
– Долго их еще ждать? – спросил у Рафна Гейрмунн.
– Если мы не ошиблись и они действительно идут сюда, думаю, завтра будут у ворот.
Гейрмунн повернулся к аббату:
– Знаю, тебе нужно переговорить с монахами. Но срок у тебя – до восхода. За это время необходимо принять решение.
Тортред кивнул и побрел в сторону клуатра. Плечи аббата ссутулились, низко опущенная голова почти касалась груди.
– Не удивлюсь, если они решат остаться, – сказал Стейнольфур, когда аббат ушел. – Они же глупцы, все до одного.
– Возможно.
Гейрмунн надеялся, что Тортреду хватит ума покинуть монастырь, как когда-то он покинул хижину-гробницу. Время шло, а аббат не появлялся. Наступил вечер. Гейрмунну и воинам надоело ждать, и они улеглись спать. Но вскоре их разбудило пение монахов. Гейрмунн дождался у двери храма, когда монахи закончат молиться. Едва дверь открылась, он подошел к Тортреду.
– Вы приняли решение?
– Да, – ответил Тортред. Аббат оглянулся на монахов. – Мы покинем монастырь.
К удивлению Гейрмунна, он вздохнул с облегчением.
– И куда пойдете?
– Я дружен с аббатом в Серне. Это Уэссекс. Многие из нас пойдут туда.
– Рад слышать.
Тортред с монахами скрылись за дверью клуатра. Гейрмунн вернулся на свою подстилку.
Как и предсказывали Рафн с Ветром, к полудню в монастырь пожаловал Крок. Гейрмунн следил за противником сквозь узкую щель между кольями стены близ западных ворот. Крок явился без отряда, взяв лишь двоих сообщников. Между ними стояла сестра Тортреда. Гейрмунн узнал ее, хотя на болотах видел лишь мельком. Ей связали руки и засунули в рот кляп. Если не считать испачканного землей платья, она не пострадала. Это должно было обрадовать аббата. Тортред стоял наверху. Гейрмунн с воинами затаились внизу, чтобы Крок их не увидел. Гейрмунн заблаговременно объяснил, что должен сказать монах и каким тоном. Вот только сможет ли аббат произнести эти слова так, чтобы в его устах они звучали правдоподобно?
– Что тебе надобно, язычник? – спросил Тортред.
– Меня зовут Крок. Ты здесь главный?
– Да. Я здешний аббат.
– Слышал, эта девка тебе знакома, – указал Крок на Тову.
Гейрмунн посоветовал Тортреду выдерживать золотую середину между страхом и гневом. Если аббат выкажет излишний страх за себя или сестру, Крок решит, что монастырь слаб, и нападет. Если же Тортред разгневается, это может разозлить и Крока.
– Да, знакома, – ровным тоном ответил Тортред. – Она моя сестра.
– Тогда решим все по-простому. Думаю, ты знаешь, что мне нужно.
– Серебро, – ответил Тортред. – Вы, датчане, все одинаковы.
– Кто же не любит серебро? – засмеялся Крок.
– За освобождение моей сестры мы дадим тебе серебра, – сказал Тортред.
– Хорошо! – хлопнул в ладоши Крок. – Теперь надо сговориться о цене.
– Какую цену ты просишь?
– А какую ты предлагаешь?
– Мы небогаты. – Тортред поскреб подбородок, словно что-то подсчитывал в уме. – Мы можем дать тебе двадцать фунтов серебра.
Гейрмунн не знал, найдется ли в монастыре двадцать фунтов серебра. Но такое количество наверняка устроит Крока и разожжет в нем алчность.
– Двадцать пять фунтов и ни кусочка меньше, – заявил Крок.
– Двадцати пяти у нас нет…
Крок расхохотался:
– Если хорошенько поищешь, найдешь.
Тортред задумался:
– Договорились. Приходи завтра на рассвете.
