– Сдается, они знают все тропки через болота, – сказал Стейнольфур.
– Думаю, они с самого Сиппанхамма хорошо знали, куда поедут, – подтвердил Эскил. – Заранее продумали бегство.
– Ради чего? – удивился Шальги. – Куда они направляются?
– Скоро узнаем, – ответил Гейрмунн.
Четверка продолжала ехать следом. Едва заметная дорога шла через высокие травы и густые заросли ольхи, окутанные туманом. Лошади воинов Гейрмунна лишь потому не вязли в болотах, что саксы знали путь и ехали по твердой земле. И все равно дорога порой превращалась в узкую тропку, по обе стороны от которой блестела вода. К полудню охота за Эльфредом прекратилась. Продолжать ее, не обнаружив себя, было невозможно.
Прячась в высоких камышах, Адские Шкуры смотрели, как Эльфред и его воины достигли берега озера с островками, соединенными между собой свайной дорогой. На ближайшем к берегу острове стояла деревушка, окруженная множеством лодок. Она была обнесена стеной с воротами, возле которых толпились воины. Второй остров саксы обнесли более высокой стеной, и над ней, в окружении деревьев, поднималась крепость.
– Что я говорил? – усмехнулся Эскил. – Все подготовили заранее.
– Думаю, ты прав, – согласился Стейнольфур. – Крепость вполне надежная, да и выглядит новенькой.
– А ее можно взять приступом? – спросил Шальги.
Стейнольфур оглянулся назад, откуда они приехали.
– Здесь никакая армия не пройдет. Увязнет.
– Но сюда можно добраться на кораблях. – Эскил указал на воду. – Это озеро наверняка сообщается с морем, если…
– Только у Гутрума нет флота, – сказал Гейрмунн, чей голос от досады звучал резче обычного. – И я уверен: Эльфреду об этом известно. Он выбрал это место, зная, что датчанам сюда не добраться, а у него здесь есть все необходимое. Вода, пища, недосягаемость. Эльфред может сидеть на острове и называть себя королем Уэссекса, пока не состарится и не умрет.
– Королем-то он себя называть может. Только королем чего? Захолустного болота? – резонно заметил Стейнольфур.
– Для саксов он король не только по числу земель, – сказал Гейрмунн. – Чтобы это понять, нужно думать как христиане. Эльфред – король, поставленный их богом. Пока он жив, в Уэссексе всегда найдутся ольдерманы, готовые идти за ним, даже если он будет править ими из болотной крепости.
– Тогда что нам делать? – растерянно спросил Шальги.
– Сам не знаю, – ответил Гейрмунн. – Но все замыслы мы должны приберечь на будущее. А сейчас отправимся в Сиппанхамм, расскажем Гутруму и остальным датчанам о том, что узнали.
Спутникам Гейрмунна не хотелось уезжать, и он понимал причину. Остров, на котором скрылся Эльфред, совсем недалеко, почти на расстоянии полета стрелы. Подойти так близко к главному противнику без возможности захватить его и убить… Неудивительно, что Адские Шкуры вне себя от злости.
– Поехали, – сказал Гейрмунн.
Они попытались вернуться тем же путем, но несколько раз теряли дорогу, плутая по лабиринту перелесков, лугов и болот. Это еще нагляднее показывало, в каком удачном месте выстроил крепость Эльфред. Когда же они наконец выбрались на римскую дорогу, усталые и искусанные комарами, наступил вечер. Пришлось сделать привал.
Через два дня маленький отряд Гейрмунна вновь оказался в Селвуде, близ каменного столба. Гейрмунн решил остановиться и узнать, там ли еще Ветр и что сталось с Рафном. Спешившись, они повели лошадей под уздцы и вскоре увидели Рафна – на том же месте, куда его положил Эскил. Глаза были закрыты, а бледностью лица он теперь не уступал Ветру. Под шкурами было не разглядеть, дышит ли он. Ветр отсутствовал, однако Гейрмунн не сомневался: белокурый воин ни за что не бросил бы друга. Значит, ушел на охоту. Гейрмунна тревожило состояние раненого. Очнулся ли после того страшного дня?
Шелест ветра за спиной показался Гейрмунну подозрительным. Он обернулся и едва не напоролся горлом на копье, высунутое из-за дерева.
– Гейрмунн! – воскликнул Ветр. Он упер древко Даудавиндура в землю и склонил голову. – Прости мою невнимательность.
– Ты был очень даже внимателен, – возразил Гейрмунн. – Потому моя голова и осталась на плечах.
– Адская Шкура? – послышалось сзади.
Оглянувшись, Гейрмунн увидел, что Рафн проснулся и смотрит на него.
– Жив, значит, – радостно произнес Гейрмунн, опускаясь на колено.
– Надеюсь, что жив. – Голос Рафна звучал тихо, а улыбка была слабой. – Знаю лишь, что я не в Валгалле.
– У тебя сила Тора, – сказал ему Гейрмунн.
– И удачливость Тюра. – Рафн взглянул на культю. – Но руку мне вовсе не Фенрир откусил. Потерял ее от саксонского меча и по собственной глупости.
– Прости нас, – сказал Гейрмунн. – Если бы мы могли ее спасти…
– Знаю. – Рафн покосился на Ветра, который хорошо понял смысл взгляда. – Сглупил, вот и остался калекой.
– Не говори так, – возразил Гейрмунн. – Ты был и остаешься Адской Шкурой. Даже с одной рукой ты вдвое опаснее любого сакса.
– Геройством мою дурь не назовешь, но спасибо тебе за такие слова.
– Как рука? – спросил Стейнольфур.
– Вроде Ветр ее сжег.
Шальги засмеялся, но Стейнольфур даже не улыбнулся.
– Ты понимаешь, о чем я, – сказал он.
Рафн вновь посмотрел на культю:
– Болит. Но заживает.
– Жар не спадает? – спросил у Ветра Стейнольфур.
– Два дня держался, потом спал, – ответил белокурый датчанин. – Рана еще не зарубцевалась. И течет из нее. Поначалу гной выходил, теперь капли почти чистые.
– Рад слышать, – улыбнулся Стейнольфур. – А сейчас надо хорошенько накормить Рафна сыром, мясом и медом и напоить элем.
– Не откажусь, – сказал Рафн.
– А ехать в седле сможешь? – спросил Гейрмунн.
Чувствовалось, что Ветр готов ответить вместо друга, причем отрицательно, но Рафн его опередил.
– Смогу. В этом лесу сдохнуть можно со скуки. Да и с едой туго. Одни белки.
– Тогда поехали.
Они быстро свернули лагерь и помогли Рафну встать. Привыкший к теплу шкур, он дрожал, а на ногах держался не так твердо, как надеялся Гейрмунн. Один в седле не усидит. Поскольку Энбарр был самым рослым и сильным конем в их маленьком табуне, Гейрмунн уступил его Ветру и Рафну, а сам пересел на лошадь Ветра.
Сильный Энбарр легко нес двоих, но качка и ухабы отзывались болью в культе Рафна. Лицо было мокрым от пота, а сам он морщился, но ни разу не посетовал на тяготы пути. Щадя его, воины делали частые остановки, из-за чего пришлось еще раз заночевать вблизи римской дороги.
Приехав в Сиппанхамм, Гейрмунн и его спутники увидели окрест следы сражения. Город стоял на холме. В низинах клубился тонкий туман. Груды гниющих саксонских трупов притягивали к себе ворон, лис и прочих хищников. В воздухе еще ощущался слабый запах дыма погребальных костров, на которых сжигали тела погибших датчан. Гейрмунн пересчитывал обгоревшие поленья и мысленно благодарил Одина за то, что датчан в этом сражении полегло намного меньше, нежели саксов. Пусть Эльфред и спасся, но победа осталась за датчанами.
