А что он делал вчера в Нью-Йорке? Он не мог планировать обмен с русскими, потому что не брал с собой флешку. Возможно, он искал новое место для себя? Новый дом для новой жизни? Я размышляю над тем, чем он мог на самом деле заниматься в последние три недели.
У меня нет ответа на этот вопрос. Следовало быть внимательнее. Не быть такой доверчивой. Но теперь слишком поздно.
Марк исчезнет, а я останусь одна в пустом доме, который я не смогу себе позволить.
Или, возможно, он решит убить меня. Может, он не захочет оставлять здесь незаконченные дела.
Как долго он все это планировал?
— Теперь мне нужны координаты.
Неловкая тишина.
Вдалеке кричит птица.
— Какие координаты? — Марк хмурится.
Ха! Марк понятия не имеет, о чем говорит этот человек. А мне хочется рассмеяться. Злорадно. Он не знает, что высокому нужны еще и координаты места крушения. То голосовое сообщение, которое пришло вчера утром, — его прослушала только я. Марку известно лишь о требовании вернуть флешку. Он понятия не имеет, о каких еще координатах говорит этот человек.
— Координаты места падения самолета, — отвечает старший. И выжидающе смотрит на Марка.
Марк не знает координат. Он записал их в самом начале, но именно я их запомнила, на случай, если нам когда-нибудь придется вернуться. В то время это казалось мне важным: вдруг те люди кому-то были дороги. Я сожгла бумаги с записями в тот же день, когда уничтожала все связанное со швейцарским счетом в нашем садовом кострище. Я — единственный человек в мире, кто знает, где находится самолет, где лежат его мертвые пассажиры.
Марк совершил ошибку. Ему нечего ответить, поэтому он будет притворяться, блефовать, я уверена. Я знаю его.
Тишина все длится. Высокий человек начинает понимать: что-то не так. Марк создал ему проблему.
Я задерживаю дыхание. Даже сейчас, после всего случившегося, мое сердце хочет, чтобы я помогла ему, но разум кричит: «Заткнись на фиг!»
— Координаты самолета. Я просил сообщить координаты самолета. Где ты нашел эту флешку? Где фюзеляж? Нам нужно знать его местоположение, понятно?
Ситуация накаляется. В воздухе повисает напряжение.
Марку больше нечего разыгрывать. Он не знает, где самолет. Ему придется либо блефовать, либо отступать.
Он пытается сделать и то и другое.
— У меня больше нет этих координат. На данный момент уже нет. Но я могу дать примерное описание, где…
— Стоп! — рявкает незнакомец. — Хватит болтать.
Марк подчиняется.
— В своем сообщении ты сказал, что координаты у тебя, теперь выясняется, что их нет. Прошу, объясни: почему? Потому что ты планируешь продать эти координаты в другом месте? Надеюсь, ты понимаешь, что эти деньги перечислены тебе за флешку и местоположение самолета. Выбрать что-то одно, боюсь, не получится. Либо ты сообщишь мне точные координаты крушения самолета, либо у нас возникнет очень серьезная проблема. — Он смотрит Марку в глаза. Показывает, что блеф не сработает.
Они стоят и молчат, напряжение нарастает, приближая неизбежное.
В мгновение ока рука незнакомца ныряет в карман и появляется оттуда с пистолетом. Я не удивляюсь, я с самого начала знала, что у него там оружие. Удивительно только, как быстро разворачиваются события. Он направляет пистолет на Марка. Марк стоит, окаменев из-за внезапного поворота событий.
Я всем сердцем жалею, что пистолета нет у меня. Хотя он у меня был. Теперь он у Патрика. Где бы тот ни находился.
Я инстинктивно оглядываюсь, но вокруг никого нет. А когда снова смотрю на поляну, оказывается, что Марк сдвинулся на шаг. Он повернулся к противнику боком, и теперь у него в руке пистолет. Мой пистолет. Я вижу серебристый скотч на рукояти. Каким-то образом он отнял мой «Глок» у Патрика. О господи! Это Марк послал ко мне Патрика. Вот как Марк обо мне позаботился. Вот почему я больше не доставлю проблем: он послал Патрика, чтобы тот обо мне позаботился. Внезапно за их спинами в воздух шумно взлетает лесной голубь. И происходит множество событий сразу.
Марк вздрагивает от неожиданного движения. И, наверное неосознанно, нажимает на курок, потому что он снова вздрагивает от удивления, когда пистолет стреляет, посылая оглушительную волну грохота через лес. Я же говорила: у «Глока» нет предохранителя.
Высокий человек стреляет почти в ту же секунду. Что, без сомнения можно назвать самообороной. С его точки зрения, пуля Марка прошла мимо него только случайно, и он стреляет, чтобы защитить себя.
Красный цветок распускается на груди Марка. Все происходит так быстро, что я пытаюсь убедить себя, будто мне это почудилось. Марк отлетает назад, вскидывает руку, цепляется за дерево. Опирается на него всем весом, но колени его подводят. И в следующий миг Марк уже лежит на земле. Два выстрела все еще гремят у меня в ушах.
Высокий человек осматривает деревья, окружающие поляну, прежде чем приблизиться к руке Марка, вытянутой на грязной лесной подстилке. Он наклоняется. Марк стонет, его дыхание с хрипом вылетает облачками пара в холодный воздух.
Незнакомец забирает у него мой «Глок». Мой «Глок»! Мне приходится напрячь каждую мышцу тела, чтобы не позволить себе закричать.
Какое-то время он смотрит на Марка. И стреляет еще раз, целясь Марку в грудь. Тело нелепо дергается на листьях.
Я не дышу. Я даже не помню, когда перестала дышать. С запястья моей сжатой в кулак руки на листья капает кровь. Ногти впились в ладонь так сильно, что повредили кожу. Я остаюсь неподвижной, насколько мне удается. Я не буду плакать. Я не выдам себя. Я не умру рядом с Марком.
Он бы за меня не умер.
Я едва не врастаю в землю, крепко зажмуриваюсь и молюсь, чтобы все поскорее закончилось.
На поляне раздается шорох: высокий человек шагает, собирая свои вещи. Я прижимаюсь щекой к влажной земле. А потом слышу неторопливые удаляющиеся шаги: он уходит в лес, шагая по сухим листьям и ломая ветки. И воцаряется тишина.
Я лежу неподвижно несколько минут, которые кажутся мне десятилетиями, но никто ко мне не подходит. Чуть позже я медленно поднимаюсь. Он лежит там, в грязи и прелых листьях, одетый в свой лучший костюм и пальто. Мой Марк. Возле его неподвижного тела валяется мой рюкзак. Рюкзак, который забрал Патрик. Я только сейчас его замечаю. Наверное, он с самого начала был у Марка. Я ковыляю к нему.
Это очень странное чувство. Я не уверена, что смогу его описать. Любовь, которую я испытывала к Марку, никуда не делась. Я что угодно отдала бы, чтобы вернуться в прошлое, но это невозможно. Я приближаюсь нерешительно, осторожно. Если он все еще жив, он может убить меня. Закончить то, что начал. Но когда я оказываюсь возле него, он не поднимается. И от этого мне еще хуже.
Я сажусь рядом с ним на корточки и смотрю на него. Все то же красивое лицо, те же волосы, губы, глаза. Та же теплая кожа.
