Академики проголосовали за Пастернака единогласно (П. Финн, П. Куве. С. 170).
21 октября. В докладной записке секретаря ЦК КПСС Л. Ф. Ильичева и заведующего Отделом культуры ЦК партии Д. А. Поликарпова говорится:
Если т. Шолохову М. А. будет присуждена Нобелевская премия за этот год наряду с Пастернаком, было бы целесообразно, чтобы в знак протеста т. Шолохов демонстративно отказался от нее и заявил в печати о своем нежелании быть лауреатом премии, присуждение которой используется в антисоветских целях («А за мною шум погони…». С. 142).
22 октября. Из воспоминаний Вяч. Вс. Иванова:
Мне сказали, что Анна Алексеевна Капица, в тот вечер уезжавшая из Москвы вместе с Петром Леонидовичем, просила перед отъездом сообщить мне, что принято предварительное решение Нобелевского комитета: Пастернак получает премию. Пересказывая мне это, общие знакомые добавляли: «Анна Алексеевна уверена, что вы очень обрадуетесь». Не могу этого о себе сказать. Возникавшие трудности были слишком очевидны (Вяч. Вс. Иванов. Пастернак. С. 161).
23 октября. Борис Пастернак удостоен Нобелевской премии по литературе «за выдающиеся достижения в лирической поэзии и за продолжение благородных традиций великой русской прозы»
327 (цит. по: Е. Пастернак. С. 144).
Пастернаку направлена телеграмма с приглашением прибыть 10 декабря в Стокгольм для получения премии.
В тот же день по инициативе М. А. Суслова Президиум ЦК КПСС издает строго секретное постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», где первым пунктом присуждение Нобелевской премии Б. Л. Пастернаку объявляется «враждебным по отношению к нашей стране актом и орудием международной реакции, направленным на разжигание холодной войны». Этим постановлением предписано:
2. Опубликовать в журнале «Новый мир» и в «Литературной газете» письмо редакции журнала «Новый мир», направленное Пастернаку в сентябре 1956 года;
3. Подготовить и опубликовать в «Правде» фельетон, в котором дать резкую оценку самого романа Пастернака, а также раскрыть смысл той враждебной кампании, которую ведет буржуазная печать в связи с присуждением Пастернаку Нобелевской премии;
4. Организовать и опубликовать выступление виднейших советских писателей, в котором оценить присуждение премии Пастернаку как стремление разжечь холодную войну («А за мною шум погони…». С. 143–144)
328.
Уже будучи на пенсии, летом 1971 года, Н. С. Хрущев рассказал о том, как решался этот вопрос:
Не знаю, насколько это произведение отвечало критериям Нобелевской премии, но Пастернаку ее присудили. Поднялся еще больший шум: советское правительство не разрешает писателю получить премию. Я предложил коллегам: «Давайте сообщим публично, что Пастернак, если желает, может поехать за границу для получения своей премии». Но в силу определенных обстоятельств он ответил через газету, что не ставит вопрос о своей поездке за границу с этой целью.
Я и сейчас не могу быть судьей этого произведения. Я его так и не прочитал. Но люди, которые со мной встречаются, говорят, что оно невысокого качества и в идейном, и в художественном отношении (Н. Хрущев. Время. Люди. Власть. Т. 4. С. 276).
Если же вернуться к Пастернаку, то вечером этого дня он, – по воспоминаниям Вяч. Вс. Иванова, —
озабоченный и взволнованный, пришел к моим родителям. Он сказал, что у него на даче ждет его возвращения Федин. Тот пришел к нему передать требование отказаться от премии, исходящее от видного чиновника ЦК ВКП(б)
329 Поликарпова. Поликарпов сидит на даче у Федина в ожидании, когда тот вернется от Пастернака. А Федин на даче Пастернака ждал, когда тот вернется от моих родителей. Пастернаку не хотелось отказываться от премии. Мои родители его в этом поддержали. <…> Вернувшись от моих родителей, Пастернак сказал Федину, что не примет требования Поликарпова (Вяч. Вс. Иванов. Пастернак. С. 161–162).
Эти воспоминания дополняются и зарегистрированной в ЦК 25 октября докладной запиской Д. А. Поликарпова М. А. Суслову, где сказано, что
К. А. Федин осуществил разговор с Пастернаком. Между ними состоялась часовая встреча.
Поначалу Пастернак держался воинственно, категорически сказал, что не будет делать заявления об отказе от премии и могут с ним делать всё, что хотят.
Затем он попросил дать ему несколько часов времени для обдумывания позиции. После встречи с К. А. Фединым Пастернак пошел советоваться с Всеволодом Ивановым. Сам К. А. Федин понимает необходимость в сложившейся обстановке строгих акций по отношению к Пастернаку, если последний не изменит своего поведения.
И в приписке:
К. А. Федин сообщил сейчас по телефону, что в условленное с ним время Пастернак не пришел для продолжения разговора. Это следует понимать так, что Пастернак не будет делать заявления об отказе от премии («А за мною шум погони…». С. 146–147).
«<…> Поликарпов уехал взбешенный», – рассказывал Федин в тот день Корнею Чуковскому (К. Чуковский. Т. 13. С. 269).
Этим же днем датировано письмо, которое Максим Рыльский, Константин Федин, А. Твардовский, С. Маршак направили Н. С. Хрущеву с просьбой
дать указание о скорейшем издании полного перевода Рабле ограниченным тиражом и о последующем массовом издании этого же перевода с такими купюрами, которые не искажали бы ни мировоззрения, ни творческого метода великого французского писателя-гуманиста (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 122).
Сокращенное издание романа «Гаргантюа и Пантагрюль» в переводе Николая Любимова выйдет в 1961 году, а полное – только в 1966 году.
24 октября. Борис Пастернак, отвечая на телеграмму постоянного секретаря Шведской академии Андерса Эстерлинга, написал:
Бесконечно признателен, тронут, горд, удивлен, смущен (Б. Пастернак. Т. 10. С. 398).
В свою очередь посольство СССР в Стокгольме по поручению министра иностранных дел СССР А. А. Громыко на поздравительную телеграмму Андерса Эстерлинга от имени Шведской академии ответило письмом:
Посольство получило Вашу телеграмму, в которой сообщается о решении присудить Нобелевскую премию в области литературы писателю Б. Пастернаку. Вызывает удивление тот факт, что Академия наук Швеции сочла возможным присудить премию именно этому, а не какому-либо другому писателю. Из Вашего выступления по радио 23 октября не трудно видеть, что поводом для присуждения премии Пастернаку послужила написанная им книга «Доктор Живаго». Говоря об этой книге, Вы и те, кто вынесли решение, обращали внимание явно не на ее литературные достоинства, и это понятно, так как таких достоинств в книге нет, а на определенную политическую сторону дела, поскольку в книге Пастернака советская действительность охаивается и представляется в извращенном виде, возводится клевета на социалистическую революцию, на социализм и советский народ. Взвесив все эти обстоятельства, нельзя не прийти к выводу, что те, кто вынесли решение о присуждении премии Пастернаку, руководствовались недружелюбными чувствами по отношению к Советскому Союзу и встали на тот путь, который объективно способствует раздуванию «холодной войны» и обостряет напряженность в отношениях между государствами (Е. Пастернак. С. 144).
