В этой же записке отмечено:
После обыска Гроссман в кругу своей семьи высказывал предположение, что теперь за ним будет организована активная слежка, которая, по его мнению, может завершиться либо высылкой из Москвы, либо арестом (цит. по: Ю. Бит-Юнан, Д. Фельдман. Василий Гроссман: Литературная биография. С. 109–110).
26 июля 2013 года по Первому каналу прошел сюжет о том, что представители ФСБ передали Министерству культуры конфискованные рукописи Гроссмана (в общей сложности около 10 000 листов).
16 февраля. Подписана в печать книга Анны Ахматовой «Стихотворения (1909–1960)». Из послесловия Алексея Суркова:
Она не поняла и не приняла Октябрьскую революцию, горько и безнадежно тоскуя по разрушенному прошлому, дорогому ее сердцу. <…> Любовь к России спасла Ахматову в революционные дни 1917 года от соблазна уехать за границу, в эмиграцию. <…> Стихами, написанными за последние пятнадцать лет, Анна Ахматова заняла свое, особое, не купленное ценой каких-либо моральных или творческих компромиссов место в современной советской поэзии.
18 февраля. В «Литературной газете» сообщение о том, что в Европейское сообщество писателей, созданное в Неаполе в 1958 году как альтернатива Международному ПЕН-клубу, принят 71 советский писатель.
18–20 февраля. Из дневника Александра Твардовского:
Изъятие органами экземпляров романа Гроссмана – в сущности, это арест души без тела. Но что такое тело без души? <…> Дважды говорил с Гроссманом – он подавлен. Мне не кажется это мероприятие разумным, не говоря уже о его насильственном характере. Дело не в том, что для Гр<оссмана> с его дурью эта акция – подтверждение того, о чем он вещает в романе, а в том, как это скажется на всех людях нашего цеха. Взят и мой экземпляр, хранившийся в сейфе в «НМ». Таким образом, часть того недоверия, которое обращено к автору, относится и ко мне. Ах, горе луковое, несмышленое (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1961–1966. С. 18).
21 февраля. На базе Совинформбюро, существовавшего с 1961 года, создано Агентство печати «Новости», учредителями которого стали Союз журналистов СССР, Союз писателей СССР, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами и общество «Знание».
Согласно его уставу, советские государственные органы не несли ответственности за деятельность, финансовые обязательства и иные действия агентства, равно как и АПН не несло ответственности по претензиям, обращенным к Советскому государству и к другим советским организациям. Общественный статус АПН позволял использовать в отношениях с зарубежными органами СМИ различные виды обмена материалами и информацией как безвозмездно, так и на коммерческой основе, взимая плату за свой материал либо в соответствии с контрактом, либо на основании существующих в той или иной стране правил и законов.
По словам Андрея Амальрика, «как всякое учреждение, связанное с заграницей, АПН работало в контакте с КГБ, а заграница была для его агентов „крышей“» (А. Амальрик. С. 25).
В «Литературной газете» сообщение о том, что Комитет по Ленинским премиям отобрал для дальнейшего обсуждения повесть Ч. Айтматова «Джамиля», пьесу А. Арбузова «Иркутская история», роман А. Гончара «Человек и оружие», повесть В. Кожевникова «Знакомьтесь, Балуев!», роман Г. Маркова «Соль земли», книгу стихов А. Прокофьева «Приглашение к путешествию», роман Ш. Рашидова «Сильнее бури», пьесу А. Салынского «Барабанщица», роман К. Симонова «Живые и мертвые», лирическую повесть В. Солоухина «Капля росы», пьесу А. Софронова «Стряпуха», поэму А. Твардовского «За далью – даль». На обсуждение выдвинут также В. Ежов как сценарист кинофильма «Баллада о солдате».
22 февраля. На концерте в Большом зале Московской консерватории Галина Вишневская исполняет пять романсов Сергея Прокофьева на стихи Анны Ахматовой и «Сатиры» («Картинки прошлого») Дмитрия Шостаковича на стихи Саши Черного. Аккомпаниатор Мстислав Ростропович.
Новое сочинение Дмитрия Дмитриевича, – говорит Г. Вишневская, – было совершенно неожиданным после всех его трагических симфоний, а одно качество ставит его особняком во всем творчестве Шостаковича. Здесь он впервые открыто и зло, с убийственной издевкой засмеялся над невежеством дурака критика, над пошлостью и убожеством окружающей среды, над глупостью и примитивизмом идеологии, которой нам с детства начиняют мозги (Г. Вишневская. С. 236).
25 февраля. В «Литературной газете» статья Владимира Тендрякова «Свежий голос – есть!» – сочувственный, хотя и с замечаниями, отклик на повесть Владимира Войновича «Мы здесь живем».
27 февраля. В «Правде» два стихотворения Евгения Евтушенко.
Февраль. Директором Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина назначена Ирина Антонова. Вспоминает Валентин Хромов:
Уже в 1961‐м Антонова, когда оказались у нее с Юрой Молоком, говорила нам: «Не понимаю, зачем нужно запрещать Малевича и Кандинского. Будь моя воля…» (Зеркало. 2016. № 47).
В ЦГАЛИ из КГБ переданы 84 материала личного архива Пастернака, изъятые следствием у арестованной Ольги Ивинской.
Театр-студия «Современник» получает постоянное помещение на площади Маяковского.
Это стало неслыханным праздником для нас, – вспоминает Михаил Козаков. – После клуба «Правды», после ДК железнодорожников, после площадки летнего сада им. Баумана, после других чужих залов – театра-студии киноактера, театра им. Пушкина, концертного зала гостиницы «Советская» – получить крышу над головой, свой дом, где можно репетировать, разместиться по гримуборным, расположить все цеха, свой дом, где у каждого наконец будет собственное место… (М. Козаков. С. 97–98).
Журналы в феврале
В «Юности» (№ 2) «Реквием» Роберта Рождественского. В «Знамени» (№ 2) повесть «Завтрашние заботы» Виктора Конецкого. В «Пионере» (№ 2) «Песня о веселом барабанщике» Булата Окуджавы с нотами.
Март
4 марта. Заведующий Отделом ЦК КПСС Д. А. Поликарпов докладывает, что «1 марта 1971 года в Отделе культуры состоялся разговор с писателем Гроссманом по его просьбе».
В ходе этого разговора, – сообщается в докладной записке, – В. Гроссман сказал, что просьба о встрече вызвана чрезвычайно тяжелыми событиями в его жизни, связанными с его книгой «Жизнь и судьба». Он заявил, что писал роман около десяти лет, писал, как ему кажется, правду своей души, своих мыслей, своих страданий и что от этой правды не отступал. <…> На вопрос о том, что он в данное время думает о содержании своего сочинения, Гроссман ответил, что, по его мнению, эта книга нужна нашему читателю. Литература должна жить только правдой, какой бы тяжелой она ни была, сказал он. Лакировка к добру не приводит. <…>
На замечание о том, что его дальнейшая судьба, как писателя, будет зависеть от него самого, от его гражданской, общественной позиции, Гроссман ответил, что в большом и трагическом труде от исчерпал свою боль, что эта тема уйдет и, вероятно, ушла от него, что жизнь теперь богата другими событиями. Но в то же время Гроссман добавил, что он не отрекается от того, что написал, что это было бы нечестно, неискренне после того, как к нему применили репрессии. <…>
