в большинстве состоит из камерных, бедных мыслями произведений, зачастую идущих не от жизни, а от литературы.
Тогда как, – по мнению автора статьи, – поэтическое зрение должно быть партийным. За частными фактами поэт должен различать генеральные закономерности жизни общества, главные проблемы своего времени. <…>
Гражданственность – главный критерий оценки поэзии.
30 марта. В «Комсомольской правде» разверстанный на две полосы фельетон Г. Оганова, Б. Панкина и В. Чикина «Куда ведет хлестаковщина» в связи с публикацией «Преждевременной автобиографии» Евгения Евтушенко:
Чувство, которое мы испытали, прочитав «исповедь» Е. Евтушенко, в двух словах можно было бы выразить так – крайнее недоумение. Трудно решить, чего здесь больше – наивности или невежества, самообольщения или откровенной хлестаковщины, заблуждения или политического юродства? <…>
Если бы весь этот вздор был опубликован в нашей стране, то любой успевающий школьник уличил бы автора. Но «исповедь» опубликована в капиталистической стране, в реакционном буржуазном журнале, она написана для читателя, имеющего весьма смутное представление о нашем обществе, его истории и проблемах. Этот читатель может легко принять глупости за откровение, позерство за искренность.
Полуправда опаснее лжи. Солжет тот, кто скажет, что путь революции был устлан розами; кто умолчит об испытаниях и жертвах, принесенных народом во имя великой цели, кто закроет глаза на трагедии времен культа личности. Но трижды солжет тот, кто скажет, что не было ничего, кроме страданий; кто попытается вычеркнуть из памяти все то, что завоевано, построено, взращено на земле социализма.
Нет, недалеко ушел автор «исповеди» в своих рассуждениях от того, что ежедневно преподносит западному читателю реакционная пропаганда, пытающаяся набросить тень на все, чем живет, чем гордится и во что верит советский народ
611.
Секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев обращается в Президиум ЦК с запиской, где сказано:
Глушение зарубежных передач, как средство защиты от враждебной радиопропаганды, было введено с 1949 года. Тогда вещание на Советский Союз из капиталистических стран составляло всего около трех часов в сутки. В настоящее время пропаганду на Советский Союз ведет 131 радиостанция на 21 языке народов СССР <…>
На создание помех враждебным передачам в настоящее время используется почти половина мощностей всех радиостанций Советского Союза… Как показала жизнь, глушение передач из‐за рубежа полностью не достигает цели и носит скорее символический характер. Практически заглушаемые радиопередачи из капиталистических стран слышны по всей стране (за исключением крупных административных центров)…
Возможно ли заглушить все иностранные передачи? Практически нет…
30 апреля Президиум ЦК одобрил два предложения Л. Ф. Ильичева. Первое – прекратить выпуск радиоприемников с коротковолновым диапазоном, «оставив временно выпуск таких приемников только для экспорта, служебных целей, а также для продажи населению Севера страны и районов с отгонными пастбищами в Казахстане и республиках Средней Азии». И второе – не глушить официальные радиостанции – «Голос Америки», Би-би-си, «Немецкую волну», но глушить музыкальными программами неофициальные – радио «Свобода», радиостанцию НТС и др., специализирующиеся на антисоветской пропаганде.
Март. Главным редактором журнала «Молодая гвардия» назначен Анатолий Никонов, который, по оценке Сергея Семанова, «вскоре превратил бесцветное комсомольское издание в рупор нарождающегося русского патриотического движения». Эту точку зрения поддерживает и Михаил Лобанов:
Без Анатолия Васильевича Никонова, без его руководительства, взятой на себя идейной ответственности, без его гражданского мужества не было бы патриотического журнала, которым стала «Молодая гвардия», войдя в историю не только русской литературы, общественной мысли, но и освободительной борьбы против разрушителей России.
Киевский журнал «Советская Украина» начинает выходить под названием «Радуга».
Московская киностудия им. А. М. Горького записывает для фонотеки ростовские колокольные звоны.
Стихотворением «Звонят колокола» на это событие в том же году откликнулся Степан Щипачев:
Звонят в России колокола.
Но это —
не богу хвала,
а предкам нашим,
загинувшим где-то.
Умельцы,
бедами тертые,
для каменных белых церквей
лили колокола
и к металлам твердым
прибавляли частицу души своей.
И колокола – грозны и певучи —
то бьют набатом,
то благовест льют.
Звонят в России колокола,
но это не богу – искусству хвала.
Кстати, – комментирует Анатолий Свенцицкий, – С. П. Щипачев, которого я хорошо знал, рассказывал мне на даче в Переделкине, как опробовали и записывали «звоны» в Ростове Великом. «Приехали мы, писатели, музыканты, корреспонденты газет, и ждем… И вот первый удар колокола, затем второй, третий, начался малиновый трезвон… И побежали, крестясь, жители города к монастырю, и старые, и молодые – думали, кончилась советская власть… Разочарованы были», – улыбаясь, добавил Степан Петрович (А. Свенцицкий. С. 15).
Журналы в марте
В «Новом мире» (№ 3) стихи Давида Самойлова, фельетон Натальи Ильиной «К вопросу о традиции и новаторстве в жанре „дамской повести“».
В «Знамени» (№ 3) поэма в прозе Евгения Евтушенко «Я – Куба».
В «Юности» (№ 3) стихи Леонида Мартынова, Самуила Маршака, Роберта Рождественского.
В «Звезде» (№ 3) повесть Бориса Дьякова «Пережитое», изображающая лагерь с точки зрения привилегированного зэка, «придурка», освобожденного от общих работ.
В «Неве» (№ 3) начало повести Леонида Семина «Один на один»; ее окончание, запрещенное цензурой, не появилось ни в 4-м, ни в последующих номерах «Невы», что представляет собою «редчайший случай в журнальной практике» (Цензура в Советском Союзе. 1917–1991. С. 415).
По решению обкома некоторые члены редколлегии «Невы» был выведены из ее состава, а главный редактор журнала С. А. Воронин – автор нескольких раскритикованных рассказов – был отправлен в отставку (А. Тюрин. С. 73).
Апрель
1 апреля. В ответ на критику, которой была подвергнута публикация «Незавершенной автобиографии» во Франции, Евгений Евтушенко обращается с письмом к Н. С. Хрущеву. Там, в частности, сказано:
