Поскольку, – 6 марта доложил в ЦК ВЛКСМ секретарь Московского горкома В. Трушин, – члены указанной группы (в составе 6 человек) вели себя довольно демонстративно, давали какие-то указания различным людям, другим группкам молодых людей, собравшихся на Красной площади, и, не таясь, говорили «Сегодня нельзя ничего сделать, все равно ничего не дадут», «Полно всюду этой сволочи, стукачей», «Собираемся в то же время завтра» и т. д., то комсомольцы, члены отряда, сочли возможным выяснить, кто же эти люди. При беседе с ними в штабе городского комсомольского отряда выяснилось, что это были Василий Аксенов, Юнна Мориц, Анатолий Гладилин, Владимир Гнеушев, супруги Тоом, т. е. довольно известные литераторы. Выяснилось, что В. Аксенов был пьян.
В беседе указанные лица вначале отрицали какую-либо связь с другими людьми, которые были задержаны за вызывающее поведение на площади в этот вечер. Однако потом стало ясно (когда Аксенов, Гладилин и др. стали требовать освобождения других лиц, они называли их фамилии), что сбор этих людей на площади был обговорен заранее и что действительно готовилась провокация. Не случайно на площади оказались корреспонденты зарубежной прессы (в том числе «Нью-Йорк Таймс», «Унита», а также французских, бельгийских и др. газет) (цит. по: В. Огрызко. Охранители и либералы. Т. 2. С. 291–292).
Нам, критикам, всегда советуют и советуют справедливо, чтобы мы говорили о том, что есть в литературе, а не о том, чего в ней нет. Однако сегодня я поступлю как раз наоборот. Я буду говорить о тех книгах, которые не были изданы в 1965 году. Не украсили этот год, о рукописях, которые не стали книгами. Если бы рукописи, о которых я хочу сказать, были бы напечатаны, то, быть может, и нельзя было бы назвать прошедший литературный год «тихим».
Т. Росляков уже назвал среди них роман Бека «Новое назначение». Мы все ждем книг-открытий, книг-обобщений. Роман Бека принадлежит к таким книгам.
Как известно, этот роман обсуждался под стенограмму на московском правлении, товарищи горячо выступили на защиту важной книги. Кстати скажу, что именно такими делами и надо по-моему заниматься и правлению и партийному бюро. Однако битва за роман еще не выиграна. Надо продолжать борьбу, пока роман не напечатают.Другая рукопись, – точнее верстка, еще не ставшая книгой, – Катаев «Святой колодец». Это замечательное художественное произведение старого нашего писателя. Книга исповедальная. <…> Большие художники считают, что они в ответе за все то, что было при них, рядом с ними, Катаев беспощаден к самому себе, к своему опыту. Это очень честная книга. Ведь и культ, – это же не только Сталин, не только то, что шло сверху, это то, что было и в нас самих. По-моему, «Святой колодец» – лучшая книга Катаева.
Рукопись Л. Чуковской «Софья Петровна» рассказывает историю машинистки, обывательницы. Действие происходит зимой 1937/38 года в Ленинграде. Она не понимает того, что происходит вокруг нее и с ней, так же, как не понимали люди, гораздо более умные, образованные. По-моему эта повесть принадлежит к прекрасной русской прозе. Но это еще и уникальный исторический документ, потому что повесть была написана тогда, 24 года тому назад. <…> Но повесть-то до читателя не дошла, а между тем она необходима.
Представление об «идейном перекосе» меняется. Вот при жизни В. Гроссмана не издали его записки об Армении «Добро вам», вынули из журнала. А в 1966 году эти записки напечатали в журнале «Советская Армения». А где роман Гроссмана, труд многих лет? Ходили какие-то смутные слухи, что роман куда-то забрали. Неужели мы, члены той организации, в которой Гроссман состоял столько лет, не можем, не должны спросить: где роман Гроссмана? Кто считает этот роман вредным для советского читателя?
Я говорила до сих пор о произведениях известных писателей, членов нашего союза, которых вы все знаете по другим их книгам. А сейчас я скажу о человеке, которого, может, многие присутствующие совсем не знают, о Евгении Гинзбург-Аксеновой, о ее замечательной книге «Крутой маршрут». Ваши аплодисменты показывают, что многие знают эту книгу. Когда вышла повесть «Один день Ивана Денисовича», было много разговоров о том, что автор неправильно выбрал героя, о том, что не показана трагедия 1937 года, трагедия коммуниста. Я считала и считаю эти упреки Солженицыну совершенно неправомерными. У него – другая задача, у него сказана своя необыкновенно важная правда. Но по отношению ко всей литературе этот упрек верный. В литературе есть этот большой пробел. Мы не имеем права не сказать о том, что было и как было нашим детям и внукам. «Крутой маршрут» в известной мере восполняет этот пробел. Это автобиографический документ, но не только. Книга написана рукой большого писателя. Она должна быть издана, это дело чести. И это, – как это ни странно звучит, – оптимистическая книга в самом высоком смысле слова, книга о гордом, несгибаемом человеке.
Книги, о которых я говорю, не изданы по одной общей причине, – в них есть критика культа личности. Именно поэтому их обязательно надо издать как можно скорее, они нужны читателю. Но у нас, в писательской организации есть еще и особый долг перед авторами. Сейчас выходит много посмертных изданий. И это хорошо. Читаю превосходный однотомник Платонова и думаю, – кроме всего прочего, – как был бы счастлив Платонов, если бы эту книгу он увидел при жизни. Какой это позор, что великий поэт Анна Ахматова так и не увидела при жизни свой «Реквием» опубликованным в нашей стране.
Писатели, о которых я говорила, – люди не молодые. Книги, о которых я говорю, – книги жизни, главные книги. Я, конечно, желаю авторам долгой жизни, но все мы смертны, и потому надо торопиться издавать книги, чтобы писатели их успели увидеть при жизни (Знамя. 2018. № 9. С. 163–164).
Костя
840 сегодня встречается с Твардовским и с Сурковым. Все трое придерживаются одного взгляда на дело Синявского и Даниэля (Сурков тоже не подписал заявление от Секретариата СП)
841 и втроем писали письмо в ЦК. Это уже важное дело. Дай бог ему удачи, наконец.
В конце концов у настоящих людей, которые преданы правде, честно слушаются совести и готовы при этом не жалеть свои силы, добиваться, бороться, не отступать перед трудностями, и если при этом они еще пользуются нужным авторитетом, – короче, у таких людей всегда найдется возможность воздействовать на события, многое изменить – в лучшую сторону – даже в нашей косной, идиотической системе отношений, даже в этом пропащем социалистическом государстве, давно уже превратившемся в свою противоположность» (П. Антокольский. Дневник. С. 54).
