Мы считаем своим долгом указать на то, что в лагерях и тюрьмах находятся несколько тысяч политзаключенных, о которых почти никто не знает. Они содержатся в бесчеловечных условиях принудительного труда, на полуголодном пайке, отданные на произвол администрации. Отбыв срок, они подвергаются внесудебным, а часто и противозаконным преследованиям: ограничениям в выборе места жительства, административному надзору, который ставит свободного человека в положение ссыльного.
Обращаем ваше внимание также на факты дискриминации малых наций и политическое преследование людей, борющихся за национальное равноправие, особенно ярко проявившееся в вопросе о крымских татарах.
Мы знаем, что многие коммунисты зарубежных стран и нашей страны неоднократно выражали свое неодобрение политическим репрессиям последних лет. Мы просим участников консультативной встречи взвесить ту опасность, которую порождает попрание прав человека в нашей стране (цит. по: Антология самиздата).
Как в письме составителю рассказывает Юлий Ким,
всех подписантов стали увольнять, меня тоже. Я тогда работал в ФизМат школе при МГУ. Ак. Колмогоров добился, чтобы меня до июня не трогали, чтоб я довел свои классы до лета (а хотели выгнать уже в марте). Затем я уволился «по собственному».
Журналы в феврале
В «Ангаре» (№ 2) пьеса Александра Вампилова «Предместье» («Старший сын»).
Март
2 марта. В Театре Советской Армии премьера спектакля «Два товарища» по одноименной повести Владимира Войновича. Режиссер-постановщик Михаил Буткевич.
5 марта. Проанализировав настроения в обществе, Давид Самойлов выделяет шесть противоборствующих меж собой групп («аппаратчики», «технократы», «сталинисты», «русситы», «либералы», «революционеры»), уделив особое внимание «русситам». Поэт считает, что из писателей среди «русситов» выдвинулись два лидера – Солженицын и Солоухин.
Казалось лет пять назад, – замечает Самойлов, – что Солженицын вновь открыл в литературе нравственность. Но его нравственность – разобщение. В разобщении нет поэзии. Поэтому фельетонное начало начинает преобладать в Солженицыне.
Он ближе к Солоухину, чем казалось раньше, а Солоухин – российский вариант китайского мировоззрения.
Солоухин и «русситы» – жажда общинного эгалитаризма (с барином, впрочем). Община невозможна без барина (Д. Самойлов. Памятные записки. Т. 2. С. 34–37).
6 марта. На заседании редсовета Ленинградского отделения издательства «Советский писатель» Леонид Рахманов поднимает вопрос о том, почему рукопись книги стихов Иосифа Бродского «Зимняя почта» выпала из плана 1969 года, но этот вопрос остается безответным (А. Клименко. С. 40).
7–12 марта. В Академгородке под Новосибирском проходит первый Новосибирский фестиваль авторской песни
948.
Это, – рассказывает Дмитрий Быков, – был замечательный фестиваль, последнее яркое событие советской оттепели, последняя симфония физиков и лириков, дискутировавших, выступавших и выпивавших в кафе «Под интегралом». Это было общение старших шестидесятников с новым поколением, уступавшим им, вероятно, по части оригинальности и выразительности (все-таки стояли на плечах гигантов, да и опыт у них был не столь яркий – не воевали, не пожили толком при диктатуре, детьми застали XX съезд), но зато и более бескомпромиссным, свободным от множества иллюзий. Этому поколению предстояло стать очередным «потерянным» – почти никто не успел реализоваться легально, одни уезжали, другие спивались. Новосибирск гудел. Реакция подоспела стремительно – именно после этого фестиваля у Галича, которого до той поры терпели, начались самые серьезные неприятности во всей бардовской среде. <…> ломились, при всем уважении к прочим, на Галича, чей сольный концерт – единственный легальный за всю советскую жизнь – стал в результате основным событием всего фестиваля (Д. Быков. Булат Окуджава. С. 550–551).
После окончания заключительного концерта жюри назвало тройку лучших бардов фестиваля. Несмотря на запрет обкома, Гран-при был присужден Галичу. Второе место занял Кукин, третье – Дольский.
На закрытии, перед вручением призов, все барды вышли на сцену и хором спели знаменитую «Бригантину» на стихи Павла Когана, погибшего в 1942 году: «В флибустьерском дальнем синем море / Бригантина поднимает паруса» (М. Аронов. Александр Галич. С. 279).
Как указано 29 марта в докладной записке первого секретаря ЦК ВЛКСМ С. Павлова, фестиваль
был организован без ведома партийных, советских и комсомольских органов <…>.
В большинстве своем выступления на концертах и на дискуссиях носили явно тенденциозный характер, были проникнуты духом безыдейности, аполитичности, клеветы на советскую действительность. Об этом свидетельствует репертуар А. Галича, который содержал такие песни, как «Памяти Б. Л. Пастернака», «Баллада о прибавочной стоимости», «Ошибка», «Песня про генеральскую дочь», «Закон природы», «Про товарища Парамонову» и другие. Жанр их, по определению самого автора, – «жанр пародийной песни», идейная направленность – «шагать не в ногу», их герои, как правило, руководящие работники, которых автор рисует лишь в черных тонах. <…>
В песне «Памяти Б. Л. Пастернака» звучат озлобленность и угроза: «Мы поименно вспомним всех, кто руку поднимал». <…>
В песенном цикле «Об Александрах» Галич откровенно издевается и над интернациональной политикой нашего государства, высмеивая помощь Советского Союза народам Африки. <…>
Информируя ЦК КПСС о сборище в Академгородке Новосибирска, ЦК ВЛКСМ считает, что тенденции в развитии так называемого «движения бардов» заслуживают внимания соответствующих государственных и общественных органов (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965–1972. С. 470–474).
Отдел культуры ЦК КПСС, в свою очередь,
обратил внимание руководителей союзов писателей, композиторов, кинематографистов и Всероссийского театрального общества (т. т. Федина, Хренникова, Кулиджанова, Царева) на необходимость установления строгого контроля за содержанием публичных выступлений членов союзов. В творческих организациях было обсуждено поведение лиц, допустивших безответственные выступления с неутвержденным репертуаром (цит. по: А. Богданова. С. 131).
9 марта. Друзьями Александра Есенина-Вольпина собраны подписи под Открытым письмом властям в его защиту, которое стало известно как «Письмо 99-ти»
949. Среди подписавших – Юрий Айхенвальд, Григорий Подъяпольский, Юрий Шиханович, Юлий Ильяшенко, академик Петр Новиков, члены-корреспонденты АН СССР Израиль Гельфанд, Лазарь Люстерник, Андрей Марков, Дмитрий Меньшов, Сергей Новиков, Игорь Шафаревич. Не подписали коллективное письмо, но направили аналогичные письма от собственного имени ведущие советские математики академики Андрей Колмогоров и Павел Александров.
