— «Ничего особенного не происходит». — Хедвиг кладёт карту в низ стопки.
И вот уже Хедвиг проскочила весь лес Маттиса, не повстречав и муравья. Маме и папе кажется странным, что им так часто выпадают опасные карты, а Хедвиг — нет. Когда Хедвиг в четырнадцатый раз подряд говорит: «Ничего
особенного не происходит» — и хочет убрать карту, мама опережает её.
— Ну-ка покажи, — говорит она и выхватывает карточку. А потом читает: — «Водопад. Прыгай вниз».
Мама и папа сердятся. Неприятно играть с обманщицей. Хедвиг опустила голову, к глазам подступают слёзы. Конечно, им кажется, это просто — ходить по лесу Маттиса, когда ты всего лишь маленький ребёнок! Хедвиг ещё только восемь лет! А они хотят, чтобы она как нечего делать спрыгнула в водопад, да ещё прикрикнула по-тарзаньи?
— Таковы правила, — возражает мама. — Да, это опасно, но ничего не поделаешь, приходится их выполнять, а иначе игра не имеет смысла.
Всё это так несправедливо. Мама и папа ничегошеньки не понимают. Надо играть командами, чтобы взрослые заботились о детях и жертвовали собой, когда ребёнок стоит на краю отвесной скалы. И куда, спрашивается, девался Бирк? Между прочим, в фильме Рони
не одна барахтается в водопаде. Хедвиг плачет и упирается. Она не хочет умирать!
И родители разрешают не прыгать.
— Доиграем в другой раз, — говорит мама.
Они складывают игру и прощаются с Рони, дочерью разбойника. Пусть сама разбирается с серыми гномами. Хедвиг вытирает слёзы. Как ей повезло, что она вышла живой из леса Маттиса!
Игра про Рони отправляется в шкаф. Играть в неё ещё долго никто не захочет. А вот новые лыжи пришлись как нельзя кстати. Всего через несколько дней они с классом отправляются на лыжную прогулку!
Учитель объясняет: на лыжной прогулке не надо бежать и соревноваться, кто быстрее. Надо идти медленно и наслаждаться природой.
Учитель живёт в городе, поэтому он всегда говорит детям, чтобы наслаждались природой. Он забывает о том, что все они выросли в деревне и ничего кроме природы в своей жизни не видели.
И вот он, весёлый и бодрый, стоит перед ними на школьном дворе. Снежные кристаллы
сверкают в большой бороде, изо рта вырывается пар. На улице -18°, и у всех на головах балаклавы с прорезями для глаз, похожие на маски грабителей. Только ярких цветов.
Они только вышли, а Хедвиг уже дрожит от холода. Мороз пробирается под одежду, хотя она так укутана, что с трудом может согнуться и пристегнуть лыжи.
— Пошли! — командует учитель. Он выступает первым. Дети идут посередине, а замыкает шествие Вафельница, учительница с ямками на лице. Хедвиг идёт предпоследней, прямо перед ней. Лыжники медленно пересекают школьный двор.
Идти тяжело и скучно. Новые лыжи ни капельки не быстрые, всё равно что едешь на двух досках. Ботинки за две секунды делаются мокрыми внутри, ещё секунда — и пальцы на ногах превращаются в лёд.
— Не отставать! — покрикивает учитель. — Держите равное расстояние, смотрите, чтобы в шеренге не возникало дыр!
Однако кто-нибудь то и дело останавлива
ла
ется, и шеренга скорее напоминает старые растянутые бусы.
— Подождите, у меня отстегнулась лыжа! У меня отстегнулась лыжа! — перекрикивают друг друга дети.
Учитель вздыхает. Он представлял себе лыжную идиллию, а не игру в бирюльки.
Хедвиг гримасничает, пытаясь отогреть закоченевшие щёки. Мороз ледяными пиявками впивается в тело.
— Далеко ещё? — кричит она учителю.
Учитель смеётся.
— Мы даже от школы не отошли! Сперва мы пройдём мимо церкви, потом свернём в лес, а потом сделаем кружок по лугу!
Он на седьмом небе от счастья, что впереди такой долгий путь.
Хедвиг не знает, куда деваться от боли. Она еле ковыляет на отмороженных ногах. Пальцы вот-вот отвалятся, отколются, как десять маленьких сосулек.
Следом ползёт Вафельница. Щёки покрылись белыми пятнами, губы посинели.
Хедвиг ловит полный отчаяния взгляд учительницы.
— Надо просто идти вперёд, — говорит та.
Тёплая школа осталась позади. Хедвиг шагает дальше. На сердце тяжело. Впереди ещё много километров.
Но вот они подходят к канаве. Она пересекает луг и похожа на глубокий ров. Вода на дне замёрзла, и детям предстоит перебраться на ту сторону.
Учитель идёт первым и показывает, как надо переходить. Он боком спускается по отвесному склону, опираясь на палки, чтобы не упасть. Со стороны это выглядит очень ловко. Потом он точно так же поднимается — тоже боком. И вот он уже наверху, машет следующему в цепочке.
— Делай как я! — кричит он.
Дети по очереди перебираются через ров. Все уже на другом берегу, кроме Хедвиг и учительницы. Учитель машет Вафельнице палкой.
— Я пойду вперёд, а ты помоги Хедвиг!
Маленькие лыжники во главе с учителем
уходят.
Хедвиг смотрит на Вафельницу. Вафельница смотрит на ров и часто-часто моргает.
— Ой-ой, — бормочет она и сглатывает. Потом тяжко вздыхает.
Хедвиг видит, что у Вафельницы на руках совсем тонкие перчатки, а на голове — крошечный, как кнопка, беретик.
— О’кей, — решается Вафельница и начинает спуск. Но лыжи она ставит не боком, как говорил учитель, а носками вниз.
— Иди сюда, я тебе помогу, — говорит она, протягивая Хедвиг руку.
Хедвиг собирается с духом и осторожно шагает вперёд. Вафельницу шатает, как флагшток на ветру. Хедвиг чуть наклоняется, и они вместе летят в глубокий ров. Трещат лыжи, Хедвиг падает головой в сугроб. Колючие комки снега забиваются за шиворот.
Тяжело дыша, Вафельница опускается на колени.
— Ты ушиблась? — испуганно спрашивает она.
Хедвиг мотает головой. И тут вдалеке слышится крик учителя.
— Как дела? Вы целы? — Он летит на всех парах, насколько позволяют длинные лыжи.
— Мы ушиблись! — быстро говорит Вафельница и смотрит на Хедвиг. — Ты ушиблась? — уточняет она.
Хедвиг моргает. Вафельница в отчаянии. И тогда Хедвиг понимает, что ушиблась.
— Да! Да! — кричит Хедвиг. — Я ушибла ногу! Палка воткнулась мне в живот!
Вафельница медленно выползает наверх.
— Мы не можем идти дальше, — говорит она. — Кто-то должен вернуться с Хедвиг в класс и посмотреть, насколько серьёзно ранение.
Учитель важно кивает.
