Современный социум похож на лоскутное одеяло, состоящее из запретов, страхов и угроз. Он функционирует в режиме «штампуня» (штампов + шампуня): штампы любого плана, идеологические, психологические, этические, научные и проч., служат для того, чтобы социальный мозг сделать ригидным, менее годным к сопротивлению и творчеству, следовательно — более зависимым от социальных штамп-контентов. Шампунь — это то, что выполняет функцию сна, когда мы не спим и находимся в общественном пространстве, включая и наши частные сферы — кухни, ванные комнаты, туалеты, постели и т. д., — где нам кажется, что мы «у себя дома». Только в отличие от сна, он не навигирует нас на верные решения, освобождая от ненужных фобий, а заставляет их воспринимать как естественные и необходимые. По сути он создает «боящийся мозг», или сознание-фобию, которое должно полностью подчиниться среде. Иначе говоря, шампунь — это социальное время, за которое наш мозг адаптируется к многочисленным формам страха.
Конец истории, финансовый кризис, коронавирус, обнуление, политкорректность, наукометрия… — формы штампуня, по которым нас заставляют сегодня жить. Мозг, безусловно, удивительная штука невероятной сложности, но эта сложность имеет свою слабую сторону: он легко реагирует на штампунь. Штампунь придумали не сегодня, он был всегда, и на протяжении эволюции человека менял формы и совершенствовался вместе с последним. Человек очень чутко реагирует на страх, тем более страх «штампунированный». Мозг тут же начинает работать на обработку этого страха, тратя на нее львиную часть своей энергии, что в результате парализует его творческую активность. Штампунь убивает ментальное время, замещая его временем социальным.
Война, которая нам предстоит, развернется именно между этими двумя формами времени. И кто в ней победит во многом зависит от нас.
Дополнительные главы о современности
1. Убивающий «Бог». Положение детей со СМА
Дмитрий Муратов, главред «Новой Газеты», в своем недавнем интервью поднял очень важный вопрос: государство должно помогать смертельно больным детям. Он остановился на проблеме редкого генетического заболевания: спинальная мышечная атрофия (СМА), наследственное заболевание, при котором происходит нарушение функции нервных клеток спинного мозга. Что приводит к достаточно быстрому ослаблению мышц и в результате к их атрофии (известный случай Стивена Хокинга). Человек перестает двигаться.
Таких детей в России около тысячи, им необходимы инъекции, которые стоят больших денег, порядка 45 млн рублей для первого года лечения. Это лекарство называется Spinraza, в августе 2019 года его зарегистрировали в России. Второе лекарство называется Zolgensma, оно производится швейцарской фирмой Novartis и стоит 2.1 млн долларов, но оно не требует терапии на протяжении всей жизни.
Во времена Хокинга таких препаратов не знали, и он был обречен. Сегодня медицина нашла способ поправить этот генетический сбой, но Минздрав РФ и наша ригидная система оказались большей проблемой, чем генетика. Как объяснила директор департамента лекарственного обеспечения Ольга Константинова, весь бюджет Министерства на закупки лекарств — 56 млрд рублей, а денег на лечение больных со СМА нужно 37 млрд. Короче, либо они, либо все остальные.
Novartis выбрасывает сто бесплатных препаратов для стран, где он еще не получил права гражданства, но только в одной Европе пациентов со СМА около 1.5 тысяч. Какие шансы его получить у российских детей? Примерно те же, как выиграть квартиру на передаче «Поле чудес».
За то время, пока шло обсуждение Бога в Конституции, и за те деньги, которые были уже на это потрачены, можно было спасти не одного ребенка со СМА. И пока «Бог» входил в Конституцию, жизнь покинула очередных детей в России.
РПЦ очень любит защищать чувства верующих, религии учат в школах, протоиерей Димитрий Смирнов взывает к нравственной жизни в браке, кто-то с ним «не согласен», в обществе идет активное обсуждение подобного бреда, а тем временем дети со СМА исчезают, как шагреневая кожа. Та же РПЦ — богатейшая организация, что бы ей стоило дать денег на эти лекарства и на самом деле сделать богоугодное дело? Что стоит патриарху Кириллу выделить на закупку необходимых препаратов $200–300 млн? И Богу святой отец стал бы значительно ближе. Но он не торопится, и действительно, зачем ему торопиться, если, по его же словам, «…в центре жизни должен быть Бог».
Государство, которое тратит сотни миллионов в год на зарплаты шоуменам, новогодние елки и спортивные праздники, могло тем временем спасти десятки, если не сотни жизней своих граждан.
«Бог» в Конституции или вне ее — это вербальная мастурбация, моральная жвачка для дегенератов, и этому богу глубоко плевать на тех, кому действительно нужна помощь.
2. Правление КИМа
Нет, в данном случае речь пойдет не о лидере Северной Кореи, Ким Чен Ыне, или его чудесном отце и деде. КИМ — это контрольно-измерительные материалы, которые разрабатываются Федеральным институтом педагогических измерений и служит всем школьникам для прохождения ЕГЭ. Придумал ввести эту практику в России бывший министр образования Владимир Филиппов. Произошло это в самом начале нулевых, сначала в отдельных регионах (Чувашия, Якутия), ну а затем, подобно коронавирусу, это изобретение, вернее — его имплантирование в России, стало набирать обороты и распространяться по все стране. Сегодня КИМ — неоспоримый правитель школьного образования, уничтожающий способность к творчеству и убивающий вкус к самостоятельной мысли.
Как все хорошо знают, ЕГЭ состоит из набора тестов, школьнику задаеся вопрос или дается задание с предложенными четырьмя вариантами ответов. Нужно угадать правильный. Угадывая или нет, он набирает баллы, а ЕГЭ проверяет его знание предмета. У меня самого был опыт сдачи экзаменов, даже не в школе, а в университете, по этому принципу. Признаюсь сразу: нет большего абсурда и более быстрого пути к нейтрализации мыслительной деятельности, чем такая практика.
Никаких знаний КИМ не выявляют и выявить не могут уже в силу строго ограниченных рамок и редукции степеней возможности: четыре варианта — один «правильный ответ». Будучи загнанным в эти рамки, школьник или абитуриент вынужден не что-то знать, а знать, как ответить. Это принципиальная разница, примерно такая же, как между настоящим писателем и писателем речей областного политика. Эта разница предполагает радикально иной подход к знанию как таковому, точнее, в случае с ЕГЭ, — незнанию как modus operandi.
Введение подобных метрических практик в образование, отсылающих еще к психологическим разработкам немецких спецов по человеческим душам (В. Вундт и его школа), внесших немалый вклад в развитие нацистской человекометрии, — может привести только к одному: уничтожить способность творить. ЕГЭ на школьном уровне подготовит человека, который захочет после университета заниматься наукой, к новой наукометрии — важны не результаты, прорывы и открытия, а баллы за статью, опубликованную в «правильном» баллогенном журнале. Как ты мыслишь и что ты можешь предложить научному сообществу реально никого не интересует.
