Беженцы, покинувшие юг страны после Нёрдлингена, умирали от чумы, голода и изнурения в лагере близ Франкфурта-на-Майне или в переполненных больницах Саксонии; 7 тысяч человек выгнали вон из кантона Цюриха, потому что там не было для них ни еды, ни крова, в Ханау перед беженцами закрыли ворота, в Страсбурге они вповалку лежали на улицах в зимние морозы, так что днем горожане перешагивали через их тела, а по ночам не могли уснуть из-за стонов больных и голодающих, пока магистрат силой не выдворил их – 30 тысяч человек. Иезуиты повсюду мужественно боролись с непреодолимыми бедствиями; после сожжения Айхштетта они отыскали детей, которые прятались в подвалах и питались убитыми крысами, и увели с собой, чтобы опекать их и воспитывать; в Хагенау (Агно) им удавалось кормить бедняков из своих запасов, пока французские войска не совершили налет на их амбары и не забрали зерно для армии.
По иронии судьбы, урожай винограда 1634 года обещал быть превосходным, но его вытоптали беженцы и интервенты после Нёрдлингена; урожай 1635 года постигла та же участь, и зимой территории от Вюртемберга до Лотарингии охватил чудовищный голод, которого не помнили и старожилы. В Кальве пастор видел, как одна женщина грызла сырую плоть мертвой лошади вместе с голодной собакой и вороньем. В Эльзасе срывали с виселиц трупы преступников и пожирали; по всей Рейнской области приходилось охранять кладбища от мародеров, которые разрывали свежие могилы и продавали человеческое мясо; в Цвайбрюккене женщина призналась, что съела собственного ребенка. В Эльзасе в пищу шло все – желуди, козьи шкуры, трава; в Вормсе на рынке торговали кошками, собаками и крысами. В Фульде, Кобурге, в окрестностях Франкфурта-на-Майне, где недалеко находился большой лагерь беженцев, жители боялись, что обезумевшие от голода люди убьют их и съедят. Неподалеку от Вормса в цыганском котле нашли наполовину сваренные руки и ноги. Близ Вертхайма в яме обнаружили человеческие кости, свежие, без плоти, обглоданные и обсосанные дочиста.
Английский посол и его сопровождение по дороге на съезд курфюрстов в Регенсбурге с ужасом взирали на страну, где жители деревень, вместо того чтобы приветствовать их, убегали прочь, лишь завидев их, так как принимали за вражеских солдат, где путешествовать было настолько опасно, что нескольких человек из посольского кортежа подстерегли и убили в нескольких шагах от большой дороги, не более чем в 7 километрах от Нюрнберга. Это путешествие превратилось в кошмар для мирных англичан, и человек, оставивший нам его описание, говорит так, будто не верит своим глазам, будто описывает сон, а не реальность. «От Кёльна до этих мест [до Франкфурта] все города, деревни и замки разрушены, разграблены и сожжены»; в Нойнкирхене, «когда мы прибыли туда, оказалось, что один дом догорает, а в деревне никого нет», потом они увидели на улице два трупа, один из которых был «вытащен из могилы». В Айльфкирхене они «пообедали мясом, которое у нас оставалось, потому что больше ничего было не найти»; в Нойштадте, «когда-то прекрасном городе, а теперь разграбленном и сожженном… мы видели бедных детей, которые сидели у дверей, умирая от голода»; в Бахарахе англичане нашли «мертвые тела с травою во рту»; в городе Рюдесхайм-ам-Райн «его превосходительство подал кое-что нищим – видно, они совсем оголодали, потому что стали драться за милостыню»; в Майнце «разные несчастные лежали на кучах навоза… не в силах даже подползти за подаянием его превосходительства»; здесь город тоже «подвергся страшным разрушениям», так что путешественникам пришлось спать и есть в лодке на реке, бросая остатки еды попрошайкам на набережной, «при виде которой они рвались вперед из последних сил, так что несколько даже упали в Рейн и, вероятно, утонули».
На Рейне было хуже всего, но и в других местах было не намного лучше. В Мюнхене проходившие через город испанские войска оставили за собой чуму, которая за четыре месяца унесла 10 тысяч жизней. Банер утверждал, что в Анхальте и Галле для его людей не осталось ни зернышка.
Даже в родной Штирии Фердинанда II крестьяне подняли восстание, которое привело тридцать шесть из них на галеры и пятерых – на эшафот. В языках пламени среди угнетенных порой встречались вспышки безумия и идеализма. Оставшись без имущества, протестант-фермер из Австрии Мартин Лаймбауэр собрал группу приверженцев, выступая с антиправительственными проповедями и пророчествами. Его арестовали, но выпустили на свободу как сумасшедшего, но он еще дважды возвращался, не давая покоя властям. В третий раз проповедника предали его же сторонники, их «штаб» окружили, а его самого с позором выволокли из-под широких юбок двух старух, где он прятался, и вместе с молодой женой увезли в тюрьму в Линце. Там он объявил себя наместником Бога на земле, потом под страхом смертной казни не выдержал и пошел на плаху раскаявшимся католиком. Его жена, приговоренная к пожизненному заключению, сбежала с помощником палача накануне казни ее мужа. Эта история с ее черным юмором, циничной моралью и налетом духовной мании величия типична для своего времени.
4
Смерть Фердинанда II пришлась на то время, когда Швеция все отчетливее показывала признаки возрождения, незадолго до того, как оно достигло наивысшей точки. Император смежил веки, прежде чем увидел крушение всех своих надежд. Имперские войска выступили к Бранденбургу, чтобы соединиться с саксонскими и ударить по Банеру, но маршал при помощи своего выдающегося соотечественника Торстенссона и двух шотландских командиров, Лесли и Кинга, переломил ситуацию в свою пользу. Хитроумным маневром он отрезал объединенные силы имперцев под Виттштоком на реке Доссе, притоке Хафеля. Там 4 октября 1636 года имперцы заняли позиции на холме, защищенном от войск Банера длинным и узким перелеском, окопались, установили батареи и огородили их повозками. План Банера заключался в том, чтобы вытащить их с сильной позиции и окружить на равнине. Соответственно, они с Торстенссоном условились пройти через лес с половиной кавалерии и выманить врага, появившись на нижних склонах холма как бы совершенно беззащитными. Тем временем Лесли с пехотой и Кинг с остальной кавалерией должны были под покровом леса обойти неприятеля и внезапно ударить по нему с фланга и тыла.
Изобретательный план едва не сорвался. Подходя, Банер действительно привлек внимание врага, но атака имперцев оказалась убийственной, шведские войска значительно уступали в численности, а Лесли и Кинга пришлось дожидаться невыносимо долго
[84]. Когда же подошел Лесли с пехотой и стал громить фланг имперцев, он лишь дал Банеру и Торстенссону столь нужную передышку, но не выбил имперские батареи с вершины холма. Кинг обнаружил, что местность непроходима, пошел в обход длинным путем и появился в тот самый миг, когда Лесли и Банер подумали было, что все потеряно. Он успел как раз вовремя, и после его подхода битва закончилась в считаные минуты; атакованные с трех сторон, командиры врага предпочли бежать, лишь бы не сдаваться. 19 штандартов и 133 орудия со всем обозом и недавно пополненными запасами оружия остались брошенными на вершине холма
[85]. Порох не попал в руки шведов только потому, что его взорвали прямо в повозках.
