По мнению некоторых, Вестфальский мир ознаменовал новую эпоху в европейской истории. Он якобы отделил период религиозных войн от периода войн национальных, идеологических войн от захватнических агрессий. Но эта демаркация искусственная, какими обычно и бывают столь произвольные разграничения. Агрессия, династические амбиции и фанатизм – все это присутствует на смутном фоне, на котором разыгрывается война, и последняя из религиозных войн незаметно переросла в псевдонациональные войны будущего.
В польской Лиссе (Лешно) чешский изгнанник-протестант Коменский писал: «Нас принесли в жертву договорами в Оснабрюке… Заклинаю вас ранами Христовыми не покидать нас, гонимых ради Христа». В Ватикане папа Иннокентий X торжественно осудил мир как «ничтожный, пустой, недействительный, беззаконный, несправедливый, предосудительный, порочный, беспредметный, бессмысленный и не имеющий силы во веки веков». После 30 лет войны экстремисты-католики и экстремисты-протестанты так и остались недовольными. И Фердинанд III, и шведская королева Кристина запретили своему духовенству порицать мир, и папская булла, провозглашенная со всем авторитетом Ватикана, имела не больше практических политических результатов, чем призывы изгнанных протестантов.
Война впустую погубила столько человеческих жизней, что люди могли бы и задуматься о том, насколько бессмысленно решать идеологические вопросы силой оружия
[116]. Но нет, отвергнув религию как повод для войны, они нашли другие.
В конфликте не было никакой необходимости, и его, вопреки видимой ожесточенности участников, пришлось раздувать так долго и упорно, что его уродливый конец не отстоял и не доказал ничью правоту. Война не решила никаких проблем. Все ее последствия, прямые и косвенные, были либо отрицательными, либо трагическими. Губительная для морали, разрушительная для экономики, разлагающая для общества, невразумительная по причинам, бесчестная по способам и бесполезная по результатам, она являет собой выдающийся пример бессмысленного кровопролития в истории
Европы. Подавляющее большинство населения Европы, подавляющее большинство населения Германии не хотело войны; бессильное и безгласное, его не требовалось даже переубеждать. Те, кто принимал решения, не думали о населении страны. Однако и среди тех, кто один за другим втягивались в конфликт, лишь немногие не сознавали ответственности и почти все искренне стремились к окончательному и прочному миру. Почти всеми – за исключением короля Швеции – двигал страх, а не страсть к завоеваниям или религиозный пыл. Они хотели мира и воевали за него 30 лет. Люди не понимали тогда и не поняли до сих пор, что война рождает только войну.
БРАКИ ДИНАСТИИ ГАБСБУРГОВ
СВЯЗИ ГЛАВНЫХ ПРОТЕСТАНТСКИХ ДИНАСТИЙ
