В 1630 году его терпению пришел конец. На встречах в Аннабурге в апреле и декабре того же года Иоганн-Георг убедил Георга-Вильгельма сначала, вопреки совету Шварценберга, не ехать в Регенсбург, а потом созвать протестантский съезд в Лейпциге для обсуждения политики Фердинанда II.
Во вступительной речи Иоганн-Георг заявил, что цель их съезда – установить доверие между двумя партиями ради мира в Германии; он, безусловно, надеялся, что перед лицом союза Бранденбурга и Саксонии Фердинанд II пойдет на компромисс, чтобы удержать их от альянса с королем Швеции. Даже он к тому времени понимал, что с Фердинандом II бессмысленно разговаривать полунамеками, и свою дипломатическую кампанию начал с того, что раструбил, что вооружается для защиты своих земель и прав германских протестантов. 28 марта лейпцигский съезд издал манифест, по характеру больше похожий на ультиматум. Он объявил Эдикт о реституции главной причиной непрекращающихся беспорядков в империи, а второй причиной – имперскую армию Католической лиги; жаловался на нарушение княжеских прав, пренебрежение конституцией и бедствия, которые обрушились на страну из-за войны. Если Фердинанд II немедленно не присоединится к ним для искоренения всех этих зол, они снимают с себя всякую ответственность за последствия. Фактически манифест означал объявление войны. Его подписали курфюрст Саксонский, его кузены – правители саксонских княжеств помельче, курфюрст Бранденбургский, представители Анхальта, Бадена, Гессена, Брауншвейг-Люнебурга, Вюртемберга, Мекленбурга и бесчисленное множество независимого дворянства, не говоря уже о протестантской аббатисе Кведлинбурга, депутатах городов Нюрнберг, Любек, Страсбург, Франкфурт-на-Майне, Мюльхаузен (Мюлуз) и других менее крупных независимых городов Швабии.
Бесспорно, Иоганн-Георг сделал все возможное для спасения Германии. Вместе со своим собратом из Бранденбурга он поднялся на защиту протестантской веры и конституции, и его поддержало подавляющее большинство протестантов. Наконец-то кальвинисты и лютеране встали плечом к плечу. Даже герцоги Мекленбургские и ландграфы Гессенские, союзники шведского короля, подписав лейпцигский манифест, показали, что не против уладить конфликт без иностранного вмешательства. Таким образом, безоговорочными союзниками Густава II Адольфа остались только Магдебург, герцог Померании и Фридрих Богемский (Чешский). Позиции Иоганна-Георга были сильны, и он ими воспользовался.
Если бы он сумел запугать императора и принудить его к компромиссу, он бы одержал победу над шведским королем без единого выстрела. Для Густава II Адольфа все зависело от того, как его примут в Германии. Если бы армия, которую собирал Иоганн-Георг, направив на это все силы, та армия, во главе которой он поставил лучшего из командиров Валленштейна Ганса Георга фон Арнима, бранденбуржца и протестанта, если бы эта армия обеспечила нейтралитет немцев перед лицом наступления шведского короля, чтобы лишить его возможности набирать рекрутов на северных равнинах и истощить его собственные ряды, переманив оттуда солдат, тогда Густаву II Адольфу пришлось бы уплыть обратно в Швецию и как следует снова все обдумать. Войско Иоганна-Георга было еще не очень велико и не особенно хорошо подготовлено, но никто, и, уж конечно, не такой опытный военачальник, как шведский король, не мог бы оказаться настолько глуп, чтобы сбросить со счетов армию под командованием Ганса Георга фон Арнима, какова бы она ни была.
Арниму было около 40 лет, и служил он по призванию, а не по необходимости. В значительной мере именно благодаря ему стала победоносной Силезская кампания 1627 года, прославившая Валленштейна. Арним, глубоко верующий человек и преданный слуга курфюрста Бранденбургского, пошел на службу к имперцам по тем же причинам, по которым Иоганн-Георг примкнул к Фердинанду в 1620 году. Вначале он видел в войне не религиозный конфликт, а скорее борьбу с бунтовщиками и нарушителями мира в империи. Но Эдикт о реституции заставил его, как и курфюрста Саксонского, передумать.
Итак, у протестантской Германии наконец-то появились вожди в лице Иоганна-Георга и Георга-Вильгельма, программа в виде лейпцигского манифеста и командующий, который знал, как не ограничиваться одними угрозами. Курфюрсты Саксонии и Бранденбурга предлагали Фердинанду II поддержку объединенной и вооруженной протестантской Германии, если он пойдет на уступку в вопросе с Эдиктом о реституции. В случае его отказа они не отвечают за последствия, поскольку вторжение Густава II Адольфа сделало невозможным дальнейший нейтралитет; Фердинанд II не может ожидать от протестантов, что они позволят раздавить себя между ним и шведским королем. Если бы они не были против шведского короля, им пришлось бы быть с ним.
Возможно, но лишь возможно, что Фердинанд II это понимал. Скорее всего, он не осознал в полной мере мощь и славу Густава II Адольфа, а лейпцигский манифест принял за обычное бессильное потрясание кулаками, с помощью которого Иоганн-Георг сохранял лицо с самого начала войны. Но понимал ли Фердинанд II стоящую перед ним опасность или нет, он мог дать только один ответ – что он не политик, а вождь Крестового похода, и отказаться от Эдикта о реституции для него все равно что отречься от Христа.
4 апреля 1631 года Иоганн-Георг направил императору манифест, сопроводив его личным обращением. Прежде чем Фердинанд II успел ответить, шведская угроза стала намного реальнее. Продвигаясь по Одеру, король отбросил имперские войска – армию Валленштейна, но без Валленштейна – к укрепленному городу Франкфурт-на-Одере. 13 апреля шведы взяли его приступом, пополнили свои оскудевшие запасы за счет разграбления города и разметали, перебили и взяли в плен остатки восьми полков.
Четыре дня спустя Фердинанд II дал уклончивый ответ на лепцигский протест. По-видимому, ему еще не донесли о падении Франкфурта-на-Одере, поскольку немного погодя он смягчил свою тактику и отправил в Саксонию посла с примирительной миссией – но упорно не отменял Эдикта о реституции. 14 мая он снова перешел от примирительного тона к командному и отдал приказ, который запрещал всем его верным подданным оказывать протестантским князьям какую-либо помощь в наборе рекрутов. Так он сжег все мосты для себя и курфюрста Саксонского.
Между тем король Швеции укрепил свои позиции в Северной Германии. Его войска овладели Померанией, захватили Грайфсвальд и Деммин и теперь удерживали внутренние районы балтийского побережья от Штральзунда до Штеттина и Одер на 130 километров от устья. Он окружил провинцию Бранденбург с севера и востока. Герцоги Мекленбурга готовились отвоевать свои владения с моря силами шведов, Магдебург уже был союзником Густава II Адольфа, ему осталось только справиться с Бранденбургом, и вся северо-восточная часть империи оказалась бы в его руках, включая низовья Эльбы и Одера, артерий, идущих в самое сердце страны Фердинанда II.
Курфюрст Бранденбургский, как видно, был самым невезучим человеком в Германии, ибо весной 1631 года он снова оказался жертвой и императора, и чужеземного захватчика. Оба они понимали, что должны немедленно положить конец его деятельности от имени партии конституционалистов: император – для того чтобы запугать короля Швеции оккупацией Бранденбурга, а король – чтобы лишить Иоганна-Георга самого верного соратника и заставить обоих защитников конституционализма поодиночке заключить с ним союз.
