5
Смерть Валленштейна сильнее повлияла на положение Габсбургов, чем Бурбонов. Хотя во Франкфурте-на-Майне в последние дни февраля у французов и шведов появились новые надежды, и ложные слухи о том, что Валленштейн захватил Чехию для Франции, всего на три дня опередили известие о его убийстве, его смерть, не считая разочарования, ничего им не принесла и ничего не отняла.
А вот династия Габсбургов заметно оживилась. Назначение и без того уже популярного короля Венгрии главнокомандующим и разумное распределение наград между верными подданными успокоило и взбодрило имперскую армию. Новый военачальник Матвей Галлае был некомпетентен и привык потакать своим прихотям, но обладал нужными в момент кризиса качествами: радушием, дружелюбием и невозмутимостью; ему нравилась популярность, и он стремился ее завоевать. Пикколомини, который был младше его и находился у него в подчинении, на самом деле играл более важную роль, поскольку верно оценивал текущую обстановку, обладал организаторскими способностями и тактом, необходимыми для преодоления трудного периода. Едва ли в то время можно было найти более удачную комбинацию, чем эта пара, настолько их методы контрастировали с действиями Валленштейна и его солдафонов.
В апреле главнокомандующим официально провозгласили короля Венгрии. По общему мнению, этот двадцатишестилетний молодой человек, не имеющий никакого военного опыта, должен был стать всего лишь номинальной фигурой, но он оказался фигурой значительной, ибо его назначение стало знаком того, что Габсбургам удалось осуществить свои планы по подготовке совместного, чисто династического нападения на врагов. Кроме того, оно стало новым шагом имперской политики к централизации. После заминки в Регенсбурге в 1630 году и неостановимого продвижения шведов старая стратегия Фердинанда II провалилась. Однако удача не оставила его; в 1630 году его старания заменить Валленштейна своим сыном ни к чему не привели, но в 1634 году он этого добился. Падение Регенсбурга и сдача Баварии толкали Максимилиана к тому, чтобы согласиться на любого командующего, лишь бы не Валленштейна, и он с радостью приветствовал то самое назначение, которому противился четырьмя годами раньше.
Не считая устранения непосредственной угрозы, которую представлял Валленштейн, отношения между императором и конституционными князьями не изменились, и назначение венгерского короля в 1634 году ничуть не меньше противоречило их интересам, чем в 1630-м. Когда Максимилиан в отчаянии писал своему агенту в Вене, веля ему договариваться хоть с самими испанцами, только бы избавиться от Валленштейна, он, возможно, сделал единственный шаг, который мог спасти Баварию от гибели, но этим он шел вразрез со своей собственной политикой. Он не сумел совладать с обстоятельствами, а не с Фердинандом, и на этот раз не здравый смысл, а везение императора позволили выжать из предательства Валленштейна те выгоды для династии, которых он так упорно добивался.
Многое зависело от того, как венгерский король воспользуется своим положением. Это были его первые самостоятельные шаги на европейской арене, хотя он еще с девятнадцати лет активно участвовал в императорском совете. Младший Фердинанд был старшим из оставшихся в живых сыновей императора от Марии, сестры Максимилиана Баварского. Обстановка, в которой рос принц, была, можно сказать, идеальной. Его отец и мать, а затем и мачеха, питали неизменную привязанность друг к другу и детям, которые воспитывались в простоте и довольстве среди холмов Штирии. Каковы бы ни были теории воспитания при штирийском дворе, кое в чем они добились необычайного успеха. Юный Фердинанд был умнее отца, никогда не выказывал зависти и не испытывал гнева и обиды; на заседаниях совета он выражал свое мнение, не совпадающее с отцовским, имел собственную партию при дворе, критиковал политику отца, особенно финансовую, но в целом избегал того уродливого противоборства между правителем и наследником, которое так часто ожесточает династические отношения. Отец и сын восхищались достоинствами друг друга и умели находить компромисс в случае разногласий.
То, что молодой Фердинанд обладал каким-то исключительным даром привязанности, видно по его отношениям с младшим братом Леопольдом. Этот принц, считая себя самым способным в семье, жалел, что стоит не первым в очереди к трону. Оба его брата отличались слабым здоровьем, и, когда в 1619 году умер старший из них, Карл, никто не думал, что второй, Фердинанд, надолго его переживет. Однако Фердинанд продолжал стоять между Леопольдом и троном, вырос, возмужал, женился и сначала одним ребенком, а потом и вторым еще дальше отодвинул младшего брата от наследства. Леопольд еще с юности не делал при дворе секрета из своего недовольства, но Фердинанд не только не испытывал к нему обиды, но и поставил себе целью при каждой возможности двигать брата вперед, чтобы удовлетворить его жажду власти, советуясь с ним и всячески его ублажая. Леопольд не мог утолить своей политической неудовлетворенности, но, невзирая на это, в личном плане братья оставались самыми верными друзьями.
Король Венгрии унаследовал добрый характер отца, но без его легкомыслия. Ему в основном передалось и обаяние императора. Менее многословный, но более степенный и такой же великодушный, он бегло говорил на семи языках, благодаря чему имел возможность самостоятельно вести дипломатическую игру. Наружностью он пошел в родных по материнской линии, которые наградили его темными грустными глазами, каштановыми волосами и выразительными чертами, типичными для Виттельсбахов. Хотя его с детства приучали любить охоту, он предпочитал в свободное время читать философские трактаты, писать музыку, вырезать по слоновой кости или экспериментировать у себя в лаборатории. Время от времени он даже читал лекции при дворе, и старый император сиял от гордости за своего наследника. Младший Фердинанд был тих, задумчив, довольно меланхоличен. В отличие от отца он был бережлив чуть ли не до скупости. В детстве из-за своей молчаливости он казался туповатым, но, приобретя уверенность в себе, он стал производить впечатление глубокого мыслителя, хотя таковым и не являлся, – куда более глубокого, чем был в действительности, ибо, в конечном счете, он был всего лишь порядочным человеком, неравнодушным интеллектуалом не без воображения. Он не обладал ни такой же крепкой верой в собственное предназначение, ни упованием на Бога, как у отца, ни той целеустремленностью, которая придавала величие старому императору. Он был слишком умен, чтобы быть счастливым, но недостаточно умен, чтобы быть успешным. Фердинанд II был либо весьма расчетлив, либо чрезвычайно везуч; Фердинанд III не отличался ни тем ни другим качеством.
Главным влиянием в жизни Фердинанда II со дня бракосочетания в 1631 году и до ее смерти в 1646 году была его супруга, инфанта Мария Испанская, сестра кардинала-инфанта. Эта располагающая к себе, отзывчивая, умная женщина негласно служила связующим звеном между мадридским, брюссельским и венским дворами. Она была на несколько лет старше мужа и на протяжении всей жизни пользовалась его преданной любовью и дарила ему свою.
В качестве короля Венгрии, а затем императора Фердинанд III сыграл важную роль в истории Европы; посему он вполне достоин того, чтобы уделить его фигуре внимание, которым историки ее обычно обделяют. У нас достаточно данных в пользу того, что на современников он производил большое впечатление, в отличие от потомков.
