– Заткни ему рот, Витовт! ― отдал команду Свиртил. ― У нас еще будет время побеседовать с ним.
Пленника закинули в телегу, и отряд тронулся дальше. К вечеру, литвины были в пяти верстах от Пылвы, где проживал бежавший с севера народ сету. Чудинцы-эсты новую веру, насильно навязываемую крестоносцами, ― не приняли. Более того, они начали потихоньку перемещаться на юго-восток, поближе к Пскову. Так что, когда в сумерках отряд разбивал лагерь, жители Пылвы уже прятались в окрестных лесах, решив, что крестоносцы пришли по их душу.
Распалив костер, Витовт вместе с пленником притащил лопату и, развязав гонцу руки, воткнул инструмент в землю.
– Тебя как звать?
– Лаак.
– Копай яму, Лаак.
– Это еще зачем? ― испуганно спросил пленник.
– Клад искать будешь, ― усмехнулся Витовт, ― вот, в этом месте копай, у муравейника.
Когда яма достигла аршинной глубины, литвин приказал ее расширить, усомнившись в правильности выбранного места.
– Нет тут никакого клада! ― запричитал Лаак, положив лопату на горку земли. ― Отпустили бы вы меня, кум без лекаря помрет.
– Конечно, нет клада, как и твоего лекаря вместе с кошелем в Дерпте.
Лаак попытался вылезти из ямы, как тут же получил удар в голову и сполз вниз. Очнулся он только тогда, когда Витовт практически засыпал его землей, оставив на поверхности голову. Острый край лопаты упирался в шею закопанного, и едва гонец пошевелился, как литвин слегка нажал на черенок, давая понять, что выбранное пленником поведение не совсем правильное.
– Будешь правду говорить?
– Буду! Буду! ― захрипел Лаак.
Витовт отложил лопату в сторону и подошел к другому костру, возле которого сидели десятники отряда вместе со Свиртилом. Литвины поснимали непрактичные в лесу белые плащи и накинули на плечи, хорошо зарекомендовавшие себя медвежьи шкуры.
– Он готов к разговору, ― сказал Витовт командиру.
После рейда Трюггви, который закончился разорением каравана работорговцев, Энгельберт Тизенгаузенский направил Лаака в Изменку, дабы тот следил за всеми гостями, прибывшими с другой стороны озера. В случае же переправы большого отряда разведчик должен был мчаться в Дерпт и известить о событии родственника епископа, что Лаак и собирался сделать. Плохо было только то, что шпионил он не один. Допрашиваемый твердо был уверен о существовании еще одного агента, работавшего на неизвестно кого, но с аналогичным заданием. Узнав эти новости, Свиртил про себя поблагодарил Гюнтера и решил разработать запасной план отхода, на случай непредвиденного хода операции. Вот тут неудачливый соглядатай и пригодился бы. По крайней мере, в качестве знатока местных троп и направлений.
– Мне закончить? ― спросил Витовт, когда от пленного отошел Свиртил.
– Лааку сохраним жизнь. Нужен смертник на дороге, если не сумеем застать караван врасплох. Откопай его и хорошенько свяжи. Да, вот еще что, накорми его, пусть думает, что мы его отпустим.
Трое суток литвины и пруссы готовили место для засады. С правой стороны дороги, где она выходила из горловины двух невысоких холмов, растянули маскировочную сеть, дополнительно украсив ее ветками ельника. С левой стороны отрыли траншею, утыкав ее заостренными сверху кольями. Были подпилены два толстых дерева, державшиеся только на подпорках. Все это делалось под постоянным наблюдением дозорных, с обоих концов дороги и чуть ли не по ночам, когда благоразумные путешественники спят. Организация засады на дороге ― была своеобразной страховкой основного плана Свиртила. Все внимание уделялось широкому лугу у мелкой речки, как вероятному месту ночевки. Литвин и сам бы заночевал там, будь он руководителем каравана. На этом лугу только таблички не стояло, что отдых надо провести здесь. Корм для лошадей, ― пожалуйста, сочной травы в изобилии. Водица для питья ― прямо под боком, хочешь скотину напои, хочешь, сам ключевой водой напейся, только десять шагов, чуть в сторону отойди. Лес густой ― так до него двести шагов. За дровишками пройтись несложно, зато тати лихие стрелу каленую не пустят, далековато. Правда, коннице, если она по соседству с лугом, в рощице спрячется, эти сотни шагов преодолеть не проблема. Стрелок и оружие свое снарядить не успеет, как будет наколот на копье. А работать с копьями литвины умеют. Из пятидесяти бойцов, которых отобрал Свиртил в поход, полтора десятка были из разряда супертяжеловесов. Их лошади имели бронированную попону. Десяток ― исключительно стрелки из лука, однако каждый защищен облегченной бригантой с наплечниками. Оставшиеся были мастерами на все руки. С пятнадцати шагов, на полном скаку если не в яблоко, то в тыкву точно попадали сулицей. Саблями орудуют ― загляденье. Броня же их из такой стали, что клевец не пробивает. И самое главное, люди рвались в бой. Так что случись выйти лицом к лицу с врагом, с поставленной задачей справились бы.
Девятнадцатого сентября десять повозок в сопровождении пятнадцати всадников и двух десятков человек пехоты, среди которых многие выделялись загорелыми лицами, стали обустраивать стоянку. Для знати поставили несколько шатров в центре лужайки. Повозки выставили полукругом, огораживаясь от леса. К телегам приделали матерчатые навесы, создавая некое подобие палаток. Там должны были ночевать пехотинцы. Расседланных лошадей принялись поить, а вскоре отпустили попастись под присмотром одного из возничих. Рыцарские кони стояли отдельно. Им персонально таскали воду в кожаных ведрах, и выделили место, дабы могли пощипать травку. За всем этим Свиртил наблюдал в подзорную трубу, устроившись на толстой ветке дуба. После могучего дерева с потрескавшейся корой и еще сочной зеленой листвой начиналась роща, которая должна была скрыть литвинов перед утренней атакой. Дуб был как бы командиром рощи, и Свиртил уже не раз провел параллель между деревом и собой.
Вот из шатра вышел мужчина, негромко свистнул, и возле него сразу же собралась кучка солдат, поправляя амуницию. Несколько слов, которые литвин расслышать не смог, видимо, были приказом, так как после этого пятерка арбалетчиков рассредоточилась, занимая позиции. Расслабленностью, о которой говорил Лексей, даже и не пахло.
«Жаль, сражаться будем против выученных вояк», ― подумал Свиртил и аккуратно спрыгнул с дерева. Вести наблюдение дальше не имело смысла. Стало смеркаться. Углубившись в рощу, он прошел шагов пятнадцать и свернул направо, к овражку, ведущему к двум холмам, возле которого литвины обустраивали засаду. Тут его ждал Витовт. Деревца, мешавшие движению лошадей, вырубили еще вчера, и даже некоторые ветви посрезали, создав просеку. По этому коридору могли проехать два всадника, а шире и не надо было.
– Что там, Свиртил? ― спросил Витовт.
– Обустраиваются. До Цезаря им, конечно, далеко, но лагерь поставили грамотно.
За время похода Свиртил по памяти рассказывал воинам то, что читала вслух Нюра, когда путешествовали по Моравии. Поэтому, что такое stativa и hiberna
[33] – Витовт знал.
