– А тебе чего нужно? Это не для тебя! – выругался я и набрал в шприц яд. Но маленькая собачка смотрела на меня печальными глазами и прижалась к моему колену, как кошка. На одну секунду я заколебался. Но лишь на секунду.
– Оставь меня в покое, проклятая псина! Тебе живется гораздо лучше, чем мне! Твои хозяева проводят здесь прекрасный отпуск, пока я прозябаю в этой лачуге! – В ярости я снял с нее ошейник. – Ну вот, теперь мы можем разобраться и с тобой!
Но когда я собирался сделать укол, произошло нечто неожиданное. Белый пес поднял лапу и справил нужду на мою штанину.
Я был в таком шоке, что не смог вовремя среагировать. В растерянности смотрел я на насквозь промокшую ткань. Но на этом все не закончилось. Дьяволенок прыгнул на дверь, которую я лишь слегка прикрыл, и она распахнулась. Вместо того чтобы сразу же выскочить, он стал лаять своему другу, пока тот не выбежал. И лишь после этого он помчал следом.
Я все еще стоял как зачарованный. Прошло некоторое время, прежде чем я пришел в себя и выбежал вслед за ними. Но темнота проглотила обеих собак. Я сыпал проклятьями и бежал сквозь ночь, но собак и след простыл. Поверь, я так ревел от ярости и ругался вслед псам, что меня наверняка слышали в Лас-Пальмас. Чтобы избежать неприятностей с хозяином коричневой собаки, я выбросил ошейник. Пока ты не спросил, я и думать позабыл об этих проказниках. Да и зачем? Они оба наверняка покинули город, потому что повара больше не жаловались на «белого дьяволенка». Во всяком случае, мне они больше не попадались на глаза.
Трое братьев
Таков был рассказ Хосе. У меня не было причин не верить ему, да и зачем бедняге было лгать? Он не так уж легко отделался. К тому же рассказ о Бонни выглядел весьма правдиво.
После того как Бонни сбежала от шума хлопушек, она блуждала по городу и добралась до дома Эллен. Однако дверь была заперта, а хозяйка не появлялась, потому что улетела обратно в Германию. Доверчивая Бонни привязалась к первому человеку, которого встретила перед домом, и по глупой случайности им оказался отловщик собак.
Не желая оставаться ночью одна, она просто запрыгнула в его машину и уехала. Типичная Бонни. Однако ее привязанность к людям сыграла с ней злую шутку. Если бы Пиппа не позвала ее при побеге из барака, вряд ли она пережила бы тот вечер.
Я заверил Хосе, что никакие неприятности не грозят ему из-за этой истории, и вернулся в домик Эллен. Я был рад больше не слышать хлопанья шкур на бельевой веревке.
Какое мнение у меня сложилось о Хосе? Он оказался в заложниках у собственной судьбы, и ему приходилось как-то с этим справляться. Не мне его судить. Но то, что он вообще признался, заслуживало отдельного внимания. Я был так переполнен эмоциями, что ночью не мог заснуть. У меня из головы не выходил Хосе.
Что за жизнь вел он в этом заброшенном месте! Он охотился на бродячих собак, травил их ядом и жил в грязи и нищете. Судьба обошлась с ним жестоко.
Я не мог не подумать о Пиппе, которую незаслуженно прозвали «белым дьяволенком». Напротив, она была ангелом, потому что спасла Бонни жизнь. Она подумала не только о себе, а ждала, пока и Бонни окажется в безопасности.
При этом Пиппа совсем не знала Бонни. Ведь они впервые встретились у Хосе.
Повел бы я себя так же в ситуации, когда на кону собственная жизнь? Помог ли незнакомцу, прежде чем спас собственную шкуру? Лучше об этом и не думать… В любом случае я почувствовал искреннее уважение по отношению к Пиппе!
Теперь первая часть мозаики была раскрыта: я знал, как Бонни и Пиппа познакомились. Ужасная ночь в лачуге сблизила их. С того момента они держались вместе, несмотря на все «классовые предрассудки»: с одной стороны – избалованная Бонни с зажиточного севера, а с другой стороны – уличная бродяга с Гран-Канарии, которая крала еду из кладовой гостиницы. Несмотря на все это, они держались вместе с момента спасения. И мне это очень нравилось.
Но что случилось с ними после? Я должен был узнать, как собакам удалось покинуть остров. Но с чего следовало начать?
В последний день на острове я бродил по городу и выполнил оставшиеся поручения. Я пребывал в прекрасном расположении духа, ведь я все же разузнал кое-что, о чем мог рассказать Эллен. Втайне я гордился собой.
Случайно проходя мимо порта, я решил прогуляться по пирсу. Я дышал прохладным соленым морским воздухом. Отвратительные запахи прошлого вечера у Хосе, вся эта вонь от мусора, мертвечины и гнилых продуктов словно канули в небытие. Я довольный шел дальше и наслаждался оживлением порта. Это напоминало мне детство, когда в Пирее я с ревностью в глазах провожал уходящие в плавание корабли.
Мой взгляд упал на автомобильный паром, и я невольно спросил себя, куда же он идет. Добродушный служащий порта объяснил, что паром связывает Гран-Канарию с континентом. Я удивился, потому что всегда думал, что на Канарские острова можно было добраться лишь самолетом. Ведь Гран-Канария находится приблизительно в тысяче пятистах километрах от континента!
Какие-то мужчины – похоже, члены экипажа – сидели на причальных тумбах и курили. Они были азиатами по происхождению, я предположил, что из Таиланда или Филиппин.
Один из них бросился мне в глаза. У него были густые волосы и очень приветливый и жизнерадостный взгляд. Когда он встал и прошел мимо меня, я оторопел. На его футболке были изображены две собаки, которые были мне хорошо известны, – Бонни и Пиппа! Но что это могло означать?
– Молодой человек! Подождите, пожалуйста! – выпалил я и побежал вслед за ним. Он повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Теперь я убедился: это, без сомнения, были Бонни и Пиппа!
– Позвольте узнать, откуда у вас такая футболка? Я знаю этих собак!
– Вы уверены? – взволнованно спросил он и разгладил изображение на груди.
– Без сомнения!
Я вытащил свой мобильный и показал фото псин. Увидев его, он заулыбался во весь рот:
– Вот это да!
Я объяснил, что собаки сейчас живут в Германии и что я пытаюсь выяснить, как они попали отсюда на континент.
– Значит, они живы! Слава богу! Я часто молился за своих братьев и… и… – Голос мужчины оборвался. Его глаза наполнились слезами, а затем он в долгом рукопожатии стал сердечно трясти мою руку, пока я раздумывал над его словами. Что он сказал? За своих братьев?
Утерев слезы, он представился. Его имя Хоа, и он матрос на пароме. Он с радостью был готов поделиться своей историей. Мы отправились в ближайшее кафе и провели там полдня.
В открытом море
Хоа был родом из маленькой деревушки на Филиппинах. Бедность толкала местных на многое. Работы не было, и кто мог, перебирался в Манилу в поисках заработка. Вдобавок ко всему Хоа нужно было прокормить большую семью: жену, двоих детей, своих родителей и родителей жены, а также тетю с дядей.
Поэтому радости мужчины не было предела, когда ему удалось устроиться матросом на паром. По сравнению с моряками-европейцами он зарабатывал намного меньше, но этого хватало, чтобы прокормить семью. При этом ему приходилось мириться с тем, что он видел родных лишь раз в году. Он работал по 14 часов в день и спал в крошечной каюте, располагавшейся непосредственно возле машинного отделения, откуда постоянно доносился шум и грохот.
