И все же он не жаловался, потому что многие земляки охотно поменялись бы с ним местами. Непродолжительное свободное время он проводил на своей койке и думал о семье: жене, которую очень любил; о детях, которые росли без него. Он боялся, что уже не застанет живой свою больную мать и не успеет попрощаться. Он уважительно относился к родителям, которые вырастили его с мыслью, что на свете существует два типа людей: добрые и злые. Он всегда старался быть добрым, всегда был вежлив по отношению к пассажирам и избегал любой ссоры со своенравным начальником. С его лица никогда не сходила улыбка.
Возвращаясь однажды ночью в изнеможении в свою скромную каюту, он заметил за огнетушителем в коридоре маленькую коричневую собаку, нашу Бонни, которая смотрела на него огромными круглыми глазами. Ему стало жаль ее, и он взял псину на руки. Она прижалась к нему и лизнула нос. Результат этого проявления ласки не заставил себя ждать: Хоа решил забрать маленькую собачку в каюту. Но прежде чем он успел закрыть за собой дверь, за ним в помещение вскочила Пиппа, которая до этого момента держалась в стороне. Бонни прекрасно сыграла роль приманки, потому что теперь на Хоа смотрели четыре огромных собачьих глаза. На обеих собаках были ошейники, красный и синий, но хозяина было не видать. Вместо этого послышались голоса.
– Собаки должны были пробегать где-то здесь! Отыщем их и выбросим за борт! – послышался голос первого помощника. «Они не должны найти их», – промелькнуло у Хоа в голове, и он тихо прикрыл дверь каюты.
– Только не лайте! – прошептал он и нежно погладил обеих по шерсти. При этом он затаил дыхание, пока шаги не приблизились и снова не удалились.
После того как в коридоре снова воцарилась тишина, он дал собакам попить. «Они наверняка голодны», – подумал он и разделил с ними свою еду. Но если Пиппа уплетала жареный рис с овощами за обе щеки, то избалованная Бонни к еде не притронулась. Хоа забеспокоился и стал размышлять, как же заставить Бонни поесть, но в этом не было нужды: Пиппа подтолкнула Бонни к тарелке и тихо заурчала. После этого Бонни наконец съела свою порцию. Но откуда появились собаки? Хоть на них и были ошейники, но хозяева отсутствовали, да и на корабле они были нежеланными гостями. До этого момента Хоа никогда не имел близкого контакта с собаками. В его родной деревне собак не было: этих животных считали бесполезными едоками и прогоняли. Хоть это и было запрещено правилами, мужчина спрятал четвероногих в своей крошечной каюте, подальше от глаз старпома. Хоа уже когда-то наблюдал, как его начальник исполнил угрозу относительно бродячего кота, и не хотел, чтобы собак постигла та же участь.
Похоже, собаки тоже понимали, что им грозило, и держались поблизости от Хоа, в его хоть и тесной, но уютной каюте. Здесь не было иллюминатора, но Хоа, который сразу полюбил бродяжек, постарался устроить их поудобней. Он постелил для них два одеяла, выгулял их под покровом ночи на палубе, а затем они все вместе легли спать.
Хоа рисковал многим, возможно даже жизнью, но ему не хотелось быть таким черствым, как его начальник.
На следующий день он вернулся около полудня в свою каюту и пронес новых друзей в вещевом мешке наружу, где они смогли справить нужду. Разумеется, он беспокоился, что за время его отсутствия собаки могут поднять шум, поэтому перед уходом он сказал им:
– Не лайте, пока меня не будет. Иначе меня уволят, а моя семья умрет с голода! Вы меня поняли? – И Бонни с Пиппой кивали, словно понимали человеческий язык.
Когда Хоа после долгого рабочего дня усталый возвратился в каюту, обе собаки от радости лизали его лицо. И вторую ночь троица провела в тесноте и снова без всяких проблем. Ну, правда, иногда Бонни пукала, и тогда комнату заполнял сильный запах протухших яиц. Хоа каждый раз закрывал нос, но не жаловался, в отличие от Пиппы, которая сердито толкала Бонни носом.
– Грех жаловаться! Люди тоже неидеальны, и почему маленькие собачки должны быть такими? – сказал он Пиппе, когда та в очередной раз зарычала на Бонни. К тому же Пиппа также иногда портила воздух в каюте, на что Хоа не сердился.
Разумеется, Хоа задавался вопросом, откуда же появились животные и почему они пробрались на корабль:
– Я уверен, что, если бы вы могли говорить, вы бы мне все уже давно рассказали! – И хоть четвероногие не могли поведать свою историю, он чувствовал, что они понимают его.
Однажды ночью, когда его снова переполняла тоска по семье, он даже заплакал, скучая по родине, и обе собаки успокаивали нового друга и старались отвлечь от грустных мыслей: Бонни прильнула к нему, а он прижал ее к себе.
Пиппа положила передние лапы ему на руку и не отрывала от него своих огромных глаз и морды с выдающимся резцом.
Это подняло его дух. Он невольно рассмеялся и забыл о тоске по дому и одиночестве.
Конечно, он также сфотографировал своих сожителей, чтобы отправить фото детям – вот они удивятся!
Всю оставшуюся ночь троица веселилась. Хоа обучал Бонни разным штукам, как перекатиться или стоять на задних лапах. Пиппа не повторяла трюки, но он не сердился на нее. Для него она была особенной собакой. Он уважал Пиппу и даже не дал ей прозвище. Ведь он не был ее владельцем. Поэтому он называл Пиппу «большим братом», а Бонни была «меньшим братом».
Ему даже в голову не пришло бы выдать собак. Да и зачем? Он бы никогда не предал своих «братьев».
Конечно, Хоа понимал, что он не сможет вечно прятать четвероногих приятелей в каюте, к тому же его коллеги удивлялись, почему он перестал приходить на общие собрания и даже свой обед уносил в каюту. Ему даже думать не хотелось, что могло случиться с собаками!
Когда паром бросил якорь в Кадисе, Хоа был на вахте и полагал, что Бонни и Пиппа находятся в безопасности в его каморке.
Но когда он вернулся после выгрузки автомобилей, там никого не было.
– Я понимал, что они отправились дальше! К сожалению, мне не удалось попрощаться с ними!
Мы отличные собаки-моряки!
Если бы мы управляли «Титаником», он не затонул бы!
Мы предупредили бы капитана об айсберге!
Зарождение плана
– Вы даже не представляете, как я рад, что с моими братьями все хорошо. – На этих словах он вежливо склонил голову и вытер слезы. – Мне бы так хотелось увидеть их, но это, к сожалению, невозможно. Мне не положен внеочередной отпуск, – с сожалением добавил он.
– Я уверен, что они обе часто вспоминают вас, – сказал я и вдруг с удивлением понял, что и правда так думаю.
– Возможно, у них прекрасный характер и они так быстро не забывают. Во всяком случае, я до сих пор помню их! – заверил он меня.
Его слова растрогали меня до глубины души. Я верил каждому его слову. Хоа перевел взгляд на море. Думал ли он сейчас о Бонни и Пиппе?
Он словно читал мои мысли:
– Они были такими миролюбивыми, а их глаза полны любви… Когда я думаю об этом, мне становится грустно. Это, возможно, звучит смешно, но это правда. Почему люди не могут быть такими миролюбивыми?
