Я рассердился.
– Разве ты не сказала, что мне нужно уйти?
– Ах, дорогой, я так и сказала. Но на самом деле я просто хотела, чтобы ты меня утешил.
И мне пришлось снова поспешно одеться и проехать двадцать километров, чтобы добраться к ней. Я заварил ей чай и крепко обнял.
– Прости, что я оставил тебя!
Мне было действительно тяжело видеть горе Эллен, но, поскольку мое отношение к собакам в целом и к Бонни в частности было не самым лучшим, я довольно сдержанно сочувствовал пропаже маленького песика. И ссора разгорелась с новой силой.
– Мне кажется, тебя совершенно не интересует участь Бонни! – услышал я пару дней спустя, когда мы сидели в гостиной за бокалом вина.
– С чего ты взяла? – ответил я и тут же понял, что попался.
– Потому что ты играешь на планшете!
Я действительно вполуха слушал ее и просматривал почту.
– Мне искренне жаль, что это произошло, но именно поэтому я не хочу в сотый раз слушать историю о том, как ты забирала Бонни из приюта для животных. Ведь я люблю тебя, а не твою собаку! – вырвалось у меня.
– Речь идет не о Бонни. Ты вообще меня не слушаешь, когда я рассказываю то, что тебе не интересно! – воскликнула она, и вот мы уже опять в ссоре, которая к Бонни и не имеет отношения.
В ответ я упрекнул ее, что собака для нее важнее, чем наши отношения. Мы даже отказались от уже забронированной поездки в Берлин, потому что Эллен хотела постоянно быть дома на тот случай, если кто-то позвонит с Гран-Канарии. А когда звонил телефон и я не успевал поднять трубку, в мой адрес снова сыпались упреки:
– Это мог быть звонок из Испании!
Я снова не сдержался:
– При всем моем понимании, Эллен, Бонни – это не человек!
– Но она часть семьи! Почему я вообще взяла Бонни на Гран-Канарию? Ведь с ней мог посидеть ты! Но нет, именно на той неделе у тебя все было расписано по минутам! Тебе никогда не нравилась Бонни! – выкрикнула она и, должен признать, была права.
– А что я должен чувствовать к животному? – Я попытался неубедительно отговориться.
– Животному? Это ведь Бонни! – отчитывала она меня и добавила: – Если бы не ты, Бонни уже давно бы нашлась! Потому что я не стала бы возвращаться в Германию!
– Я не заставлял тебя возвращаться! – защищался я.
– Но ты надавил на меня! Я не ожидала такого отношения от своего любимого человека! – проворчала она и покинула кухню.
– Я надавил на тебя? Что за глупость! – прокричал я ей вслед.
– Нет, не глупость. – Она остановилась в коридоре и повернулась ко мне. – Ты не любишь, когда тебе возражают. Ты когда-нибудь уступал?
– Я думал, тебе нравятся мужчины, умеющие отстоять свое мнение, а не уступающие при первой возможности! – возразил я, сердясь, что оправдываюсь.
– Но они также должны уметь приходить к согласию! И думать не только о себе, а и принимать всерьез чувства любимой женщины!
В конечном счете я опять рано уехал домой, но только в этот раз она не позвонила и ночь я провел в одиночестве.
Поразительно: сперва я считал, что собака будет мешать нашей любви, но лишь теперь, когда ее не было рядом, отношения скатились на грань разрыва. И что я мог поделать? Мне не хотелось терять Эллен. Я был совершенно беспомощным. Сначала я хотел подарить ей дорогое кольцо или предложить совместное путешествие. Но позднее мне стало ясно, что это не решит проблему. Ведь Эллен скучает по своей собаке! Но только та не вернется, в этом я был уверен. В данной ситуации логичным мне казалось лишь одно решение, разрубающее гордиев узел. По моему мнению, это была гениальная идея, воплотив которую я мог бы убить двух зайцев: во-первых, Эллен оправилась бы от потери Бонни, а во-вторых, я перестал бы выглядеть собаконенавистником!
В пятницу тринадцатого я нанес Эллен неожиданный визит.
– Дорогая, у меня для тебя сюрприз! – заявил я, поцеловал ее и заглянул в глаза.
– Как мило! – растроганно ответила она и с ожиданием посмотрела на меня. – Что это?
– Запасись терпением! – рассмеялся я и легонько подтолкнул ее к дивану.
– Не тяни! – попросила она с нетерпением.
Я с улыбкой достал из кармана белый конверт.
– Как ты относишься к тому… – выдержал я театральную паузу, – к тому, что я подарю тебе новую собаку? Точно такую же, как Бонни? – Раскрыв интригу, я достал из конверта брошюрку заводчика собак.
К сожалению, реакция Эллен не совпала с моими ожиданиями.
– Ты серьезно?! – вскипела она и в полной растерянности покачала головой.
– Ладно, ладно, это может быть другой питомник! Я не совсем разбираюсь в этой области. – Я сразу же спрятал брошюру в карман и смущенно улыбнулся.
Но, похоже, Эллен подразумевала совсем не питомник:
– Как только тебе могла прийти в голову такая мысль? Я ведь не могу просто заменить Бонни другой собакой!
– Я уверен, что ты очень быстро найдешь общий язык с новой собакой, – попытался я объяснить.
– Разве ты не понимаешь? – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Бонни – часть семьи! Ее никем нельзя заменить!
И снова я оказался черствым и бесчувственным чурбаном. Своим поступком я добился прямо противоположного эффекта, и моя замечательная идея разлетелась в пух и прах. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Но именно в этот момент пришло спасение. В самом разгаре ссоры раздался телефонный звонок.
– Я поверить не могу, что ты мог мне это предложить… – пробормотала она, подняв трубку. – Если бы я знала раньше… Алло? – услышал я, прежде чем она ушла в гостиную.
Пока она разговаривала по телефону, я сердито перебирал в уме ее упреки. И мне было недостаточно простого извинения. Ведь я желал только хорошего. А очеловечивание собаки казалось мне нездоровым! Я уже было начал обдумывать стратегию, как вдруг понял, что Эллен слишком долго говорит.
Кто мог так рано ей звонить?
В этот момент она появилась в кухне совсем преображенная, радостно взглянула на меня и сказала:
– Все хорошо! – Обняла меня и тихо заплакала.
Я так смутился от этого наплыва чувств, что даже стало совестно.
– Ну что ты, не стоит извиняться, я ведь совсем не хотел тебя обидеть, – попытался я успокоить ее.
Она отстранилась.
– Я плачу совсем не из-за тебя! Я плачу, потому что счастлива! – пояснила она и утерла слезы.
И в самом деле, она не выглядела печальной. Значит, это были слезы радости? Но теперь я и вовсе ничего не понимал.
– Бонни нашлась! Они нашли ее! – пояснила она и взглянула на меня как самая счастливая женщина на планете.
