Бинк выбросил эту мысль из головы. Они находились на опушке леса. Деревья стояли сплошь мертвые. Хамфри проснулся.
– Не по себе мне от дурных предчувствий, – проговорил он. – Не хочу тратить свою магию и узнавать, что погубило эти деревья. Давайте-ка лучше обойдем их.
– Какой смысл быть Волшебником, – ехидно поинтересовался Честер, – если ты не пользуешься собственной магией?
– Я должен беречь свою магию и призывать ее только в случае крайней необходимости, – ответил Хамфри. – Пока что нам встречались лишь досадные помехи, недостойные моего таланта.
– Хорошо сказано, хмырь, – согласился голем.
Честер явно остался при своем мнении, но он слишком все же уважал Волшебника, чтобы продолжать спор.
– Вообще-то дело уже к вечеру, – заметил он. – Не худо бы поискать приличное место для ночлега.
Кромби остановился и завертелся столь стремительно, что чуть не сбросил со своей спины седоков.
– Хм-м-м! – крякнул Хамфри.
– Ты, неуклюжая летающая кошка! – с готовностью перевел голем. – Держись покрепче на земле на своих кривых лапах!
Голова Грифона начала поворачиваться, пока его злобные глаза и смертоносный клюв не оказались обращенными назад.
– Кррак! – властно каркнул он.
Теперь голем не стал переводить, зато сразу присмирел, прямо на глазах.
Кромби завертелся опять и указал несколько другое направление.
– Это чуть в сторону от нашего пути, – решил Честер. – Вперед!
Никто не стал ему возражать.
Тропа, по которой они шли, огибала мертвый лес, и в этом было явное везение: так они могли избежать многих опасностей. Неизвестная сила, погубившая лес, уничтожила, похоже, и всю, связанную с этим лесом, магию, как полезную, так и враждебную. Тем не менее, Бинка одолевало любопытство, когда он смотрел на огромные мертвые деревья. На них не было никаких отметин, а трава у их подножий оставалась густой и пышной из-за обилия света – ведь все листья с деревьев спали. Это значило, что сама почва не отравлена. И в самом деле – тут и там из нее пробивались молодые деревца, начиная долгую работу по восстановлению леса. Нечто нанесло тут удар, убило деревья и удалилось, не оставив никаких следов.
Решив погасить досаду, которую вызвала в нем эта унылая картина, Бинк обратился к голему.
– Послушай, Гранди, ты не расскажешь мне – если, конечно, захочешь! – какой Вопрос ты задал Волшебнику?
– Я? – переспросил изумленный голем. – Ты интересуешься мной?
– Конечно! Ведь ты... – Бинк едва не произнес слово «личность», но вовремя вспомнил, что голем не может быть личностью. – ...ты – существо, – неуклюже закончил он фразу. – Ты обладаешь сознанием, чувствами...
– Только не чувствами, – поправил его Гранди. – Я – всего лишь конструкция из веревочек, глины и кусочков дерева, – конструкция, оживленная магией. – Я действую так, как мне указано, без интереса и эмоций.
Без интереса и эмоций?.. Что-то не очень верится.
– А мне показалось, что ты только что проявил личную заинтересованность, когда я к тебе обратился.
– Разве? Скорее всего, то была рутинная имитация человеческой реакции. Выполняя свою работу переводчика, я обязан уметь имитировать...
Слова Гранди не убедили Бинка, но он не стал спорить.
– Если у тебя нет личной заинтересованности в делах людей, то почему ты пришел к Доброму Волшебнику? О чем ты его спросил?
– Я спросил, как мне стать реальным.
– Но ты уже реальный! Ведь ты – рядом со мной. Разве не так, Гранди?
– Убери создавшую меня магию, и от меня останется лишь кучка хлама. Я хочу быть реальным без всякой магии – таким же, как и ты.
Реальным без магии. В конце концов, смысл тут есть. Бинк вспомнил, как в молодости страдал сам, считая, что у него нет магического таланта. И вот – перед ним существо, озабоченное противоположным: для него не существует реальности, кроме магии, и оно предпочитает реальность без магии.
– И каков был Ответ?
– «Заботься».
– Заботься, тупица.
– Заботься?
– Заботься.
– И это все?
– Все.
– Весь Ответ?
– Весь Ответ, болван.
– И за него ты теперь отрабатываешь целый год?
– А ты, видимо, полагаешь, что обладаешь монополией на тупость.
Бинк повернулся к Доброму Волшебнику, которому, кажется, наконец удалось отоспаться – он теперь хранил блаженное молчание.
– Как же ты можешь оправдывать столь высокую плату за такой Ответ?
– Я не обязан ничего оправдывать, – ответил Хамфри. – Никто вас не гонит к скупому старому гному за информацией.
– Но любой, кто тебе платит, заслуживает достойного Ответа. – Бинк был по-настоящему уязвлен.
– Голем получил достойный Ответ. Просто он не обладает достойной сообразительностью.
– Тогда и я тоже! Никто не способен извлечь смысл из такого ответа!
Волшебник пожал плечами.
– Может быть, он задал вопрос неправильно.
Бинк повернулся к Честеру.
– А ты назовешь это честным Ответом?
– Да, – ответил кентавр.
– Одно-единственное словом! И ничего больше? За целый год службы?
– И ты считаешь, что оно того стоит? – Бинк никак не мог добраться до сути.
– А ты сам, ты был бы удовлетворен таким Ответом на свой Вопрос?
Честер задумался.
– Вряд ли этот Ответ имеет ко мне отношение.
– То есть – ты не был бы удовлетворен?
– Почему же?.. Был бы, наверно. Если бы то был Ответ на мой Вопрос. Сейчас же я не считаю его своим. Видишь ли, Бинк, я ведь не голем.
Бинк удивленно покачал головой.
– В таком случае, я сам, по-видимому, наполовину голем. По-моему, такого Ответа явно недостаточно.
– Ты не голем, – сказал Гранди. – Ты всего-навсего не очень умен.
Вот это дипломатия!
Не Бинк все не мог успокоиться.
– Честер, ты можешь объяснить нам такой Ответ?
– Нет. Я тоже его не понимаю.
– Но ты же только что сказал...
– Я сказал, что считаю его честным Ответом. Будь я големом, я, конечно же, оценил бы скрытый в нем намек. Его уместность. И это гораздо более вероятно, чем мнение, что Добрый Волшебник не в состоянии выдать полный Ответ.
Бинк вспомнил, как Хамфри сообщил мантикоре о том, что у нее есть душа. Волшебник сделал это так, что существо было удовлетворено – и эмоционально, и интеллектуально. Эта удовлетворенность – разве не убедительный аргумент?!.. И неясность полученного големом Ответа также должна иметь свою причину.
