Но в каком отчаянии он будет пребывать до тех пор, пока эта причина не станет ясна!
Сумерки уже начали сгущаться, когда они заметили дом. Дверь в нем была высотой в десять футов.
– Это – жилище великана... или людоеда, – сказал Хамфри, нахмурившись.
– Людоеда? – повторил Бинк. – Значит, нам нельзя здесь останавливаться!
– Точно! Мы ахнуть не успеем, как он сунет нас в хотел и подбросит дровишек в огонь. – Честер выразительно закивал. – Людоеды считают человечину деликатесом.
Кромби каркнул.
– Этот кретин утверждает, что его талант никогда не ошибается, – доложил Гранди.
– Да! Но вспомните: его талант отвечает точно только на точно поставленные вопросы! – сказал Бинк. – Мы просили отыскать хорошее место для ночлега – но не сказали, что нужно и безопасное место.
– Я бы сказал, что большой котел с горячей водой – столь же удобное место для отдыха, как и любое другое, – опять закивал Честер. – До тех пор, пока вода не становится слишком горячей. И тогда ванна превращается в...
– Кажется, мне придется потратить толику своей драгоценной магии, – удрученно проговорил Хамфри. – Уже слишком поздно, чтобы бродить по лесу в поисках другою пристанища.
Он извлек новый пузырек и занялся пробкой. Как и многие другие пробки, она оказалась упрямой и уступила усилиям Хамфри с большой неохотой, так что весь процесс занял немало времени.
– Эй, это не пузырек с демоном? – спросил Бинк – ему показалось, что он вспомнил форму бутылочки; некоторые из них были более прочными на вид, более тщательно изготовленными и снабженными магическими символами. – Стоит ли?
Волшебник на секунду перестал воевать с неподатливой пробкой и что-то неясное промычал в ответ.
– Он говорит, что как раз это и собирается сделать, недоумок, – сообщил голем. – Хочешь – верь, хочешь – нет.
Волшебник нацарапал на земле пятиугольник, установил внутри него бутылочку и пробормотал непонятное заклинание. Пробка тут же выскочила, выпустив демона в виде облачка дыма, которое тут же сгустилось в существо с двумя парами очков на носу. И Бинк узнал в нем Бьюрегарда.
Образованный демон даже не стал дожидаться вопроса.
– И ради этою ты меня вызвал, старина? Конечно, никакой опасности нет – это великий вегетарианец. Опасность – в самой вашей экспедиции.
– Я тебя не спрашивал про экспедицию! – рявкнул Хамфри. – Я и без тебя знаю, что она опасна! Вот почему я здесь!
– Очень уж на тебя не похоже – ввязываться в дурацкие авантюры. Тем более – пренебречь личным комфортом. – Бьюрегард поправил на носу обе пары очков. – Неужто ты вконец свихнулся? Стариковское слабоумие одолевает, да? Или ты попросту собираешься покончить с собой, сгорев со стыда?
– Изыди, адский дух! Я сам призову тебя, когда захочу послушать твои бессмысленные прогнозы.
Бьюрегард печально покачал головой, растворился в облачке дыма и исчез в пузырьке.
– Вот и еще один сочувствующий дух, – встревоженно произнес Бинк. – Неужели так уж необходимо все время держать его взаперти?
– Никто не в силах удержать демона, – коротко отозвался Волшебник. – Кроме того, срок его службы еще не кончился.
Да – временами за его логическими выкладками трудно было уследить.
– Но ведь ты уже владел им, когда я впервые с тобой встретился. Это было больше года назад.
– Он задал мне сложный Вопрос.
– Демон информации, отвечающий на Вопросы, за которые тебе платят, тоже должен платить тебе за Ответы ему?
Хамфри промолчал. Из бутылочки с демоном донесся слабый, рокочущий смех. Тут явно таилось нечто странное, но уж никак не смешное.
– По-моему, лучше зайти в дом, пока совсем не стемнело, – проговорил Честер, с сомнением поглядывая на дверь.
Бинк был не прочь поподробнее разузнать про демона; но кентавр высказал верную мысль.
Они подошли к дому. Вход представлял из, себя массивный портал, сработанный из цельных стволов железного дерева, ошкуренных и связанных кусками хищных лиан. Сооружение поразило Бинка: непроржавевшее железное дерево поддается обработке, лишь когда оно только что срублено, и даже магический топор берет его древесину с трудом. И какой монстр смог приспособить вместо обычных креплений смертельно опасные лианы? Как правило, они прибегают к своей способности сжиматься, когда душат жертву, и сила их убийственно велика.
Честер постучал. Послышался гулкий грохот, и в наступившей затем тишине медленно заглохло металлическое эхо. Раздались бухающие шаги. Дверь распахнулась с такой стремительностью, что петли из железного дерева сразу же раскалились докрасна, а порыв ветра едва не втянул кентавра внутрь. Из дверного проема хлынул ослепительный свет, на фоне которого вырисовывался жуткий силуэт великана. Он был вдвое выше Бинка, но непропорционально толще, и рядом с ним даже дверь показалась маленькой. На ногах и руках перекатывались узловатые мускулы, похожие на стволы деревьев.
– Ффу-у-у! – взревел великан.
– Он спрашивает, чем это здесь так воняет? – перевел голем.
– Воняет?! – возмутился Честер. – Да он сам воняет!
Кентавр был прав. Создавалось впечатление, что великан не верил в магию умывания и чистоты. Его корка была покрыта коркой засохшей грязи, от тела несло гнилыми овощами.
– Все же помните, – заметил Бинк, – что мы не хотим провести ночь на улице.
Кромби привычно каркнул, и Гранди тут же перевел:
– Птичий клюв говорит, что надо с ним подружиться. Да поскорее!
– Вот пускай сам и дружит, – буркнул Честер.
Великан что-то прорычал.
– Каменная морда говорит, что теперь понял, чем пахнет: вонючим грифоном.
Разгневанный Кромби вытянул шею, расправил яркие перья и яростно закаркал.
– Как тебе понравится, если я решу эту проблему, ампутировав твой шнобель? – не замедлил перевести Гранди.
Великан раздулся, став еще массивнее и завыл.
– Оторву тебе башку, смелю в мелкую муку... – Голем еле поспевал переводить.
После таких любезностей противники некоторое время еще обменивались карканьем и ревом, и счастливый голем лихо обеспечивал перевод.
– Выйди и повтори, что сказал, тупая тыква!
– А ты что ж стоишь, крылатая мышь? Мой череп тверд, сломает тебе горб.
– Да твой череп треснет, когда ты хотя бы попытаешься думать! – прокаркал Кромби.
– Неужели все великаны говорят двустишиями? – спросил Бинк, когда противники сделали паузу для пополнения запаса оскорблений. – Или тут просто изобретение голема?
– Как пробка глуп сей мелкий шут, – изрек голем и тут же вспылил. – Кто здесь шут, лягушачья морда?
