– Сегодня он будет смотреть только на тебя.
Бетт накидывает на меня темно-сливовое платье. От нее пахнет алкоголем – зрачки расширены, глаза блестят.
– Кто? – спрашиваю я, не понимая, кого она имеет в виду.
Бетт на секунду замирает, а потом ловит мой взгляд.
– Да ладно. У тебя ведь есть кто-нибудь на примете? Пора тебе его заграбастать.
– Она мне не позволит, – произношу я, хотя я ведь никому не рассказывала про Джейхи. Ну, кроме Джиджи.
Бетт втирает мне в кожу какую-то косметику, накладывает тени и рисует стрелки у глаз. А потом продолжает:
– Ты должна понять, что дело не в ней. Дело в тебе.
Не знаю, говорит ли она о себе или обо мне, но звучит здраво.
В руках Бетт я чувствую себя уверенной: я становлюсь блестящей, милой и сексуальной. Бетт сотворила чудо: с этой безупречной кожей, таинственным взглядом и глубоким смехом я завоюю любого. Я никогда еще не была такой новой – и, может, никогда больше и не стану. Я – такая, какой меня хочет видеть Бетт, и сейчас меня это даже устраивает. Отражение в зеркале дает мне надежду, что такой меня захочет и Джейхи. Да и вообще любой парень.
Поправляю подол платья и любуюсь своим профилем. Все бывает впервые.
И вот мы уже в такси с Элеанор и Бетт, мчимся вниз по Вест-Сайдскому шоссе. Окна открыты, нас обдувает весенним ветром. Мы едем в район Митпэкинга, в какой-то клуб, где на входе стоит знакомый Бетт охранник.
Я слишком много выпила. Бетт протягивает мне еще одну маленькую бутылочку водки, но я отказываюсь. Пишу Джейхи. Может, он приедет, увидит меня такой и выберет наконец меня – на веки вечные. Может, он влюбится в новую Джун – яркую, прекрасную, снова легкую на подъем – без памяти. По-настоящему.
Вылезаем из такси, и охранник даже не спрашивает у нас документы. Я никогда не была в клубе, но таким его и представляла: музыка стучит прямо внутри меня, как сердце, толпа сжимает со всех сторон, и мы все двигаемся в унисон, как единый организм.
Встречаем остальных: Джиджи, Алека, Уилла… Всех. Кажется, что сегодня все прощено, и мы держимся вместе. Ради традиций. Я не задумываюсь о том, как выгляжу, просто двигаюсь вместе с музыкой. Уилл хватает меня за руку и начинает кружить, и это так похоже балет, что я отпускаю его руку.
– Спасибо, что никому не разболтала. Я такой параноик. Но все в порядке. Даже более чем.
Он наклоняется к самому моему уху и кричит. Киваю и стараюсь отойти. Он улыбается, а потом указывает в сторону бара и исчезает, чтобы принести напитки.
Джиджи, кажется, вдрызг. Она светится счастьем, а может, все дело в освещении: ее лицо в тени, а зубы сверкают, как маленькие жемчужинки. Она кружится, качается, смеется, и я повторяю ее движения, пододвигаюсь ближе. Мне тоже хорошо. Так делают все девчонки. Так делают друзья. Джиджи что-то кричит, но шум слишком сильный, и все ее слова в нем тонут. А потом она указывает на дверь, и я вижу их. Сей Джин и ее свиту. И Джейхи, смущенно топчущегося рядом.
И вся моя пьяная радость испаряется, словно уже наступило утро и я снова трезва и обо всем сожалею. Словно сегодня закончилось и наступило завтра.
Вот почему он так и не ответил на мои сообщения.
Уилл приносит напитки – неоново-зеленые, в пластиковых стаканах. Выпиваю свою порцию залпом, беру его за руку и льну к ней. Устраиваем настоящее шоу. Уилл удивлен, но потом он прослеживает мой взгляд и все понимает. И подыгрывает. Уилл, конечно, гей, но Джейхи же об этом не знает.
Пытаюсь снова раствориться в танце, забыть о том, что здесь Сей Джин и Джейхи, вернуть то, что чувствовала всего несколько мгновений назад. Но поздно. Я выжата как губка.
– Уборная! – кричу Уиллу, а потом начинаю протискиваться сквозь толпу.
Сей Джин с девочками располагаются на одной стороне танцпола. Они поглядывают на меня, когда я прохожу мимо.
В туалете очередь в милю длиной, заканчивается аж у бара. Смотрю на часы: два тридцать четыре ночи. Что я вообще здесь делаю? Это на меня непохоже. Это не я и никогда не буду я. Нужно просто вызвать такси и вернуться в общагу. Завтра премьера. Может, у Джиджи разболится голова, и она не сможет танцевать.
Нахожу лучший маршрут для отступления, а потом чувствую знакомое прикосновение к бедру, плечу, шее… Его пальцы задерживаются у линии роста волос, притягивают меня ближе, ближе.
– Привет, – горячо шепчет Джейхи. – Прости. – Крепко обнимает и целует. Прямо там, в клубе, на глазах миллионов людей. – Я по тебе скучал.
Целует еще раз. И еще. И еще. И я хочу утонуть в нем, в тех чувствах, которые он во мне пробуждает. Раствориться в ощущении, что в мире есть только мы.
Но я вырываюсь. К горлу подступает гнев, в глазах появляются слезы. Я никогда не плачу. И не заплачу сейчас.
– А я по тебе – нет, – выплевываю и протискиваюсь сквозь толпу к двери.
Джейхи идет за мной наружу. Я спотыкаюсь и почти падаю. Он меня ловит.
– Подожди, Джун. – Он держит меня за руку так, что мне не вырваться – не потому, что не могу, а потому, что не хочу. – Подожди, я пришел сюда за тобой.
– Да, как же! – кричу я, но никто даже не оглядывается. – Ты пришел с ней. В ней все дело.
Джейхи трясет головой. У него печальные глаза, а в них – осуждение. Это неправда. На самом деле он здесь ради меня. Даже если мне кажется иначе.
– Давай уйдем? – просит он, но уже тянет за собой.
Минуту спустя мы сидим на заднем сиденье его машины в одном из гаражей. Это старая тачка, его отец отвозил нас на ней в церковь, когда мы были детьми. Серебряная краска растеряла блеск, стала почти серой. Здесь тихо, словно мы в самом деле остались одни в целом мире, хотя клуб шумит всего в квартале отсюда.
Джейхи смотрит на свои руки, грубые, все в порезах от работы с ножами. Выглядит ужасно усталым. Ищет слова, которые смогли бы все исправить, беспокоится, что уже поздно. И я вдруг начинаю рыдать. А он гладит меня по волосам, по лицу, шепчет, что все будет в порядке. Но ничего не будет в порядке. Потому что теперь я знаю.
– Я нашла своего отца, – выдавливаю сквозь слезы, мне нужно кому-нибудь все рассказать. – Но я ему не нужна. Я никому не нужна.
Я не даю ему произнести банальное «ты нужна мне». И когда он наконец-то поворачивается ко мне и открывает рот, чтобы заполнить тишину необходимыми словами, я целую его. Просто чтобы вернуться в тихое, безопасное место. Но на этот раз оно не так уж и безопасно. Пришло время окончательных решений. Сейчас или никогда. И каждая частичка меня твердит, что пора сдаться, сказать уже «да», оставить прошлое в прошлом и создать новое, яркое будущее. Бетт сказала правду: пора сделать Джейхи моим. Чтобы и в моей жизни наконец появилось что-то реальное.
43. Джиджи
Диджей крутит хип-хоп, и я не могу перестать двигаться.
