«Здоровая жизнь».
Такой же презерватив, что и в номере четыреста пять, где, похоже, оказывали секс-услуги. Значит, в отеле действительно промышляли проститутки. Теперь ясно, что имел в виду Али, говоря о предприимчивости Маркуса.
Но где он сам?
Я подсунул ключ под дверь комнаты номер 4 и крикнул:
– Где искать Маркуса?
Ответа не последовало.
– Эй! – Я пнул дверь.
– У водокачки, – ответила Джин.
– Это где?
– Да паб так называется, здесь, рядом. – Она рассмеялась. – Дошло?
4
Смеркалось, но жар по-прежнему висел в воздухе густой пеленой. Земля под ногами, казалось, гудела от зноя. Солнце целый день пропекало дороги, дома, заряжало теплом асфальт. Следуя указаниям Джин, я шел по неблагополучным кварталам. Подростки в худи что-то орали мне вслед из-под капюшонов, из окон обшарпанных многоэтажек неслись ритмичные басы.
Сначала я подумал, что меня обманули и здание давно заброшено: окна первого этажа заколочены исцарапанными листами железа, буквы вывески падают одна за другой. Замызганная штукатурка облупилась со стен, обнажив шлакобетонные блоки. Новехонькие магистрали, проложенные в стороне, сделали придорожную забегаловку ненужной, и теперь ее дожирал ненасытный кризис.
Дверь, липкую на ощупь, я предпочел открыть ногой. Внутри воняло мокрой псиной и перегаром. В зале сидели с десяток посетителей одинакового вида. Белые, примерно одного возраста, лысые или очень коротко стриженные. Большинство уставились в широкоэкранный телевизор, орущий на дальней стене. Там шла нарезка лучших моментов футбольных матчей. От слишком яркой цветопередачи заломило глаза. Несколько присутствующих глянули на меня, не выпуская из рук кружек с пивом цвета мочи. Над стойкой бара криво висел линялый британский флаг. Присмотревшись, я заметил, что он приколочен гвоздями. Как же, предмет гордости.
Бармен за стойкой выпрямился, изобразив подобие улыбки. Лицо его было отмечено печатью возраста, злобы и пьянства. Я успел насчитать у него во рту три золотых зуба. Он молча кивнул. Ревущий телевизор перекрывал все прочие звуки.
– Добрый вечер, – обратился я к бармену. – Не знал, что тут открыто…
– Да я сам никогда не знаю, откроюсь или нет. Сегодня вот футбол.
– Я кое-кого ищу.
Бармен уставился перед собой бессмысленным взглядом:
– По-твоему, те, кто сюда приходят, жаждут найтись?
– Мне нужен Маркус Кольер.
– Не слышал про такого, приятель. – Бармен равнодушно отвернулся.
– Говорят, он тут частенько.
– Частенько что?
– Ага, смешно, – согласился я. – Он такой бледный, лысый…
Бармен засмеялся и глазами указал мне на десяток посетителей – под это описание подпадали все.
– Ладно, я буду пиво. Про пиво-то вы слышали?
От этих слов бармен встрепенулся, но я направился в туалет. На сей раз присутствующие удостоили меня суровыми взглядами. В туалете обнаружилась единственная грязная кабинка. Дверцу так часто пинали, что верхняя и нижняя половинки открывались независимо друг от друга. Я прочел граффити поразборчивее и совершил доведенный до автоматизма пятиточечный обыск. В плафоне светильника обнаружился пакетик с чем-то, похожим на амфетамины. Ну да, мощь белых.
– Три фунта, – сказал бармен, когда я вернулся.
Я выложил на стойку три монеты, и он указательным пальцем подвинул их к себе по одной.
На стойке лежал красно-бело-синий барный коврик с надписью: «НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ»
[10].
Пока я отсутствовал, в зале стало на одного человека меньше. Я отхлебнул пива и повернулся к бармену:
– А в субботу вечером он тут был?
– Кто?
– Маркус Кольер.
– Я же уже сказал…
– Его именем все стены в сортире исписаны. Типа самый большой хрен на районе.
Бармен не шелохнулся.
– Хотя соревноваться есть с кем.
– Чего тебе от него надо?
– Это наше с ним дело.
– Номер телефона оставь.
Я посмотрел на него, выудил из кармана ручку и написал на коврике номер полиции.
Бармен со смехом выпрямился:
– Не похож ты на копа…
– У нас всем рады, а скинхедам мы подбираем сокамерников повеселее.
Бармен осклабился.
Я опустошил бокал и поставил его на стойку. Присутствующие сверлили взглядами мой затылок. Нарочито медленно я обеими руками свернул барный коврик.
«НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ».
Я выжал его на стойку и собрал лужицу застарелого пива в пустой бокал. Бармен меня не остановил. Я катнул бокал по стойке. Он ткнулся бармену в пузо, но тот не пошевелился. Я пошел к выходу. На середине зала обернулся и громко сказал:
– Спасибо за наводку.
На это бармен среагировал. Вышел в зал, с грохотом захлопнув крышку стойки и закинув на плечо крикетную биту. Несколько посетителей встали со своих мест.
– Ты про что?
Футбол был забыт, все с интересом следили за происходящим.
– Я задал конкретный вопрос. Маркус здесь? Ты сказал, что не знаешь такого. Я ушел в туалет. Вы тут по-быстрому перемолвились, и один человек куда-то делся. – Я швырнул на пол полицейскую визитку. – Передашь ему весточку от меня?
Никто не шевельнулся.
– Даю ему шанс избежать долгой отсидки.
– Его здесь нет.
– Ушел бы, если б ума хватило, но он сообразительностью не отличается. Так что где ему еще быть.
Бармен начал что-то говорить, но я его оборвал:
– Отвечать не обязательно. Буду на улице, и если увижу, как отсюда выходит Маркус, привлеку всех за препятствование расследованию.
От ярости бармен побагровел как свекла. Все молчали, только футбольный обозреватель с негодованием комментировал автогол. Кто-то из присутствующих сел на свое место, кто-то просто отвернулся.
– Маркус! – наконец прокричал бармен.
– Ну, я это. – На лестнице показался мужчина.
Если бы всех посетителей выстроили в ряд на опознании, я бы его не узнал. Джинсы, белая рубашка поло, лысая голова.
– Привет, Маркус. Твой приятель говорит, тебя тут никогда не было.
Он пожал плечами:
– И что?
– А то, что ты – среди подозреваемых в совершении убийства. Вспоминай, где был в субботу ночью, и ищи того, кто может это подтвердить.
