Я оглядел коридор:
– Сейчас не самое подходящее время.
– Понятно, – сказала она.
– Просто я на работе.
– Рановато для тебя. Повысили?
– Наоборот. Схлопотал от начальства. Допрашиваем тут одного типа. Вот, послушай. – Я вытянул руку с телефоном. Сатти в библейских выражениях предрекал Кольеру скорую кончину.
– Совсем не изменился, – констатировала Шан.
– Только хуже стал. Можем встретиться позже… – предложил я неуверенно.
– Вечером я работаю.
– Хорошо, заскочу на работу.
В трубке наступила тишина. Я думал, что связь оборвалась, но потом послышался вздох, и я понял, что брякнул что-то не то.
– Ладно, – ответила Шан. – Но может прийти Рики или кто-нибудь из друзей.
– Рики? Твой новый парень?
– Мой жених, Эйдан…
– Понятно, – сказал я и зачем-то добавил: – С удовольствием познакомлюсь.
– С удовольствием? – Шан снова рассмеялась. – Ладно, до вечера. Надеюсь, твой старый телефон найдется. – Она положила трубку, прежде чем я успел попрощаться.
Я протер глаза. Я давно удалил номер Шан, чтобы не было соблазна позвонить ей в час, в два или в три утра. Тратить понапрасну ее время, пока я учусь жить без наркотиков. Это было просто неудобно. А напрашиваться на знакомство с ее бойфрендом и вовсе не стоило.
От этих мыслей меня отвлекло новое сообщение в электронной почте. Все утро я искал велосипедиста, который мог видеть поджигателя уличных урн. К сожалению, он свернул с Оксфорд-роуд, и дальше его следы терялись. Я предпринял последнюю попытку его найти: запросил записи со всех камер на улице. Надеялся, что мне удастся отследить начало его пути. Записи только что прислали.
Оторвавшись от телефона, я увидел двух патрульных. Они слушали новую тираду Сатти и хохотали.
– Прохлаждайтесь в другом месте, – бросил я.
Они замолчали и ушли. Я подождал, когда иссякнет очередной поток грубостей, и открыл дверь допросной.
– Не желаю больше это слушать, – взмолился Кольер.
Ноздри Сатти раздулись.
– Можешь подтереться своими желаниями.
Резко наступила тишина. Казалось, стены еще звенят от крика.
– Все, допрос окончен, – подытожил Сатти, вынимая из магнитофона кассету и заправляя новую.
Эти записи он коллекционировал и изучал на досуге, как гастролирующий комик, оттачивающий свое мастерство. Сатти встал и потянулся. Раздался треск рвущейся ткани. Он выругался и пошел к выходу.
– Погодите, – произнес Кольер. – Меня выслушать не хотите?
Сатти непонимающе глянул на него:
– Да не особо. Пойдем, Эйдан! – Он вышел из допросной.
– Дадим ему часок? – спросил я Сатти в коридоре.
– Нет у нас лишних часов, приятель. Паррс утром звонил…
Перед сменой я забрал Сатти, по обыкновению, молча, так что это был наш первый разговор за день. Первый с тех пор, как Паррс рассказал мне про заказное убийство. Я было подумал, что Сатти прознал про Оливера Картрайта и про наркотики в чемодане, но как?
Нет, тогда это меня бы сейчас мурыжили в допросной.
– И что? – спросил я.
– А то. Считает, что дело Зубоскала для тебя слишком легкое. Хочет, чтобы ты занялся чем-нибудь более подходящим.
Мы оба остановились.
– Мусорными поджогами, – сказал я.
– Да тебе надо детективом работать. – Сатти щелкнул пальцами и возобновил шаг.
– Но у нас же убийство и…
Он уже качал головой.
– Хватит называть это убийством. Смерть при подозрительных обстоятельствах. Угодил в черный список, сам из него и выбирайся. И это еще не считая твоих ночных выкрутасов. В общем, не забывай: моя дверь для тебя всегда закрыта. Стромер там Паррсу про тебя нашептывает. Явился, мол, на место, где выловили утопленника, и устроил сцену. – Сатти понизил голос, так как нам пришлось остановиться и пропустить идущих навстречу людей. – Ты что, на автопилоте, Эйдан? Включи наконец-то мозги! Все ждут, когда ты напишешь заявление по собственному желанию. Мой тебе совет: пиши. Эта работа не для тебя.
Он пошел дальше по коридору, а я стоял и смотрел ему вслед. Может, Паррс предлагает отправить меня в отставку, зная, что я не могу уйти из-за того, что он рассказал вчера? Он уже столько раз вонзал мне нож в спину, что я без труда угадывал его почерк.
Сатти отметился на выходе и даже придержал дверь для того, кто шел следом. Он вдоволь накричался и какое-то время пробудет в благостном настроении. К концу смены он напрочь растрачивал благоразумие, но за ночь его злость накапливалась снова, как гной в нарыве.
Я пошел в туалет и заперся в кабинке. На стене красовалась нарисованная маркером карикатура. Меня изобразили тощим и набычившимся. Сатти повезло еще меньше: он был потный и раздувшийся от ярости. Сквозь лупы мы рассматривали крошечные пенисы друг друга. Надпись гласила: «Сатти и Уэйтс ведут расследование…»
2
Джефф Шорт оказался не таким, каким я его представлял. Это был высокий и стройный человек с пружинистой спортивной походкой и здоровым цветом лица.
– Спасибо, что согласились прийти, мистер Шорт.
– Надеюсь, что смогу помочь, – осторожно сказал он.
Фредди Койл предупредил, что его бывший любовник женат и у него есть дети, так что я предложил встретиться в кофейне рядом с его домом на Уолли-Рейндж.
– Вы уже помогли… – Я рассказал ему о недавних событиях в «Палас-отеле» и сообщил, что больше не рассматриваю его в качестве их вероятного участника.
Во-первых, я воочию убедился, что он не может быть неопознанным покойником, во-вторых, у него железное алиби: в субботу ночью его жена рожала, он держал ее за руку и помогал правильно дышать.
Шорт испытывал явное облегчение оттого, что невольно смог дать ответы на оба вопроса.
– Хорошо, когда можешь помочь уже тем, что жив. – Он как-то странно посмотрел на меня. – Вам ведь известно, что я почти год как не работаю у мистера Блика?
– Я и не знал, что работали. Вы адвокат?
Он кивнул:
– Это хорошая фирма, но мне пришлось штурмовать карьерную лестницу в другом месте. Погодите… Если вы не знали, что я имел отношение к «Палас-отелю», почему вы обратились ко мне?.. – спросил он и тут же догадался: – А, это…
– В ходе расследования выяснилось, что у вас была интрижка с Фредериком Койлом…
Шорт закрыл лицо руками:
– Интрижка. Боже мой…
Я молчал, давая ему время прийти в себя.
Наконец он посмотрел на меня:
