Сатти фыркнул, но ничего не сказал.
– Он в самом деле ваш начальник? – спросила Аниса, когда мы отошли подальше.
– Ага, он ничего, если узнать его получше.
– Честно?
Я покачал головой:
– Вообще-то, я надеялся, что он пойдет наверх. Глядишь, к четвертому этажу окочурился бы.
Аниса нервно улыбнулась:
– Покажите-ка документы.
Мы остановились.
Лестница тонула в полутьме.
– Как-то не верится, что вы полицейский…
– Вы очень проницательны.
Она недоуменно изогнула бровь. Я полез в карман за удостоверением:
– Мне и самому в это не верится. – Я показал ей документ, и мы продолжили восхождение. Ступеньки казались бесконечными, между этажами было по два больших пролета. – Расскажите про сторожа.
– У нас их два, дежурят посменно. Али – ночной сторож, очень хороший человек.
– Давно тут работает?
– Столько же, сколько я занимаюсь делами отеля, то есть со времени его закрытия. Месяцев шесть…
– Одного человека маловато на такое помещение. Здесь сколько номеров, двести?..
– Почти триста.
– И все заперты? – поинтересовался я на площадке второго этажа.
– Совершенно верно…
Круговые коридоры неизменно приводили обратно к лестнице. Мы повернули налево, и нас окутал мерный шум. Звенящая тишина огромного пустого здания. Гудели лампы, водопровод, еще какое-то оборудование. Воздух сгустился и застоялся без человеческого присутствия. Под ногами поскрипывала ковровая дорожка. Я подергал ручки нескольких дверей. Эти заперты, значит остальные – тоже.
– Вы бывали тут раньше? Когда отель работал? – спросила Аниса с деланым воодушевлением. Наверное, пыталась заглушить тревогу. Непривычно, должно быть, ночью шагать по пустому отелю в сопровождении незнакомца.
– Раз или два, – ответил я. – Помню, как блуждал по этим коридорам.
– Тот еще лабиринт.
– Так, может, и Али где-то ходит. – Я хотел ободрить ее, но вместо этого невольно напомнил о стороже.
– Но вы ведь так не думаете? И напарник ваш тоже?
– Охранники обычно не рвутся делать обходы. Заступят на смену и просиживают несколько часов на одном месте. А на обход идут перед тем, как передать дела сменщику.
– Али не такой. Мы ему доплачиваем за то, чтобы он проверял каждый номер.
Мы обошли этаж и стали подниматься на следующий.
– За что именно доплачиваете?
– Он открывает краны, спускает воду в туалете – без движения вода застаивается. А что? – спросила она, заметив мой взгляд.
– Все двери закрыты.
Она непонимающе наморщила лоб:
– Али не ушел бы без магнитной карточки.
Аниса задумалась, и тут лампы мигнули и погасли.
Мы очутились в кромешной темноте на лестнице без окон.
– Что происходит? – Аниса протянула ко мне руку.
Я достал из кармана фонарик и посветил перед собой:
– Возможно, выбило пробки. Где щиток, знаете?
– Кажется, на первом этаже.
– Ладно. Спуститесь и позвоните моему напарнику. – Я выудил из кармана телефон и продиктовал Анисе номер. – Скажите ему, где я. Или, может, сами свет включите.
– Конечно. – Ее голос дрогнул то ли от испуга, то ли от досады.
Аниса стала спускаться, подсвечивая себе путь телефоном. Я добрался до третьего этажа и осторожно посветил перед собой. Луч фонарика не доставал до конца коридора. Закрытые двери по обеим сторонам создавали клаустрофобический проход. Я подергал ручки. Заперто.
Ближе к середине коридора я остановился. Переборол параноидальный страх. Выключил фонарик и замер в темноте, затаив дыхание. В ушах стучала кровь. Я резко обернулся и включил фонарик.
Пусто.
Я обошел весь этаж и вернулся к лестнице. Поднялся на четвертый этаж. Ощутил какой-то аромат. Шлейф аромата. В затхлом воздухе явно чувствовалась спиртовая основа духов или одеколона. Я провел фонариком из стороны в сторону и отступил назад.
В нескольких шагах от меня на ковре лежал человек. Затылок в крови, рядом валяется огнетушитель.
– Эй! – окликнул я.
Человек не шевелился. Я направил фонарик повыше и пошел к раненому. Сообразил, что не дышу. Выдохнул, опустился на корточки и тронул его за плечо. Он застонал.
– Вы меня слышите? – спросил я, не отрывая взгляда от дальней стены. От слабого кружка света.
Мы были ровно посередине коридора; в темноте возникло ощущение уязвимости.
– Что со мной?.. – Мужчина схватил меня за руку.
Я помог ему сесть.
– Али?
– Да.
– Вас ударили по голове. Все будет хорошо, я из полиции. Вы кого-нибудь видели?
– Я… я не знаю.
В отсвете фонарика на стене мелькнула тень.
Али сжал мне запястье.
– Все будет хорошо, – сказал я. – С минуты на минуту придет мой напарник. А мне нужно посмотреть, кто там.
Али кивнул и поморщился от боли.
Я пошел туда, где видел тень, стараясь светить фонариком как можно дальше. Потом набрал номер Сатти.
– Нашел сторожа, – тихо произнес я в трубку. – На четвертом этаже. Травма головы, требуется врач. Следую за нападавшим. Запроси подкрепление. – В конце коридора я нажал «отбой». Вдохнул поглубже и высунулся из-за угла.
Пусто.
У лестницы слышался слабый стук, будто в окно бились мотыльки: загорались неверно мигающие лампы. Я огляделся, привыкая к свету, и сообразил, что держу фонарик обеими руками. Выключил его, убрал в карман и пошел на пятый этаж. Что-то изменилось. В усилившейся духоте чувствовалось слабое колебание воздуха.
Откуда-то шло тихое шипение.
Из коридора слева повеяло прохладой. Дверь пожарного выхода была приоткрыта. Я распахнул ее ногой и заглянул в пролет лестницы. Шум улицы, холодный воздух. Тот, кто отсюда вышел, сейчас уже на улице. Я выдохнул с облегчением, и медленно пошагал обратно. В одном из номеров горел свет.
Дверь была распахнута.
Номер 513.
Он располагался чуть выше соседних; в него вели несколько ступенек. Я поднялся по ним. Неожиданно накатила дурнота и ощущение, будто я заблудился в лабиринте коридоров.
– Есть кто-нибудь? – громко спросил я.
Тишина.
Я вошел в прихожую и отступил к стене. Номер люкс был в два раза больше тех, в которых когда-то останавливался я. Свет настольной лампы создавал атмосферу грусти и уединения. Сквозь закрытое окно с Оксфорд-роуд, оживленной даже после часа ночи, слышался гул машин. На стенах, словно в калейдоскопе, мелькали отблески ночных огней.
