Несмотря на опасность горных троп в зимнее время, Руссильон двинулся тем же путем, которым предположительно мог воспользоваться волк. Вскоре он уже был в Ардеше — и всю следующую неделю буквально рыскал по тамошним деревушкам в поисках новых сведений.
А на восьмой день прискакал гонец с долгожданной вестью: La Bête совершил убийство под Исенжо, что в Верхней Луаре. До этого места было всего пятьдесят миль — по прямой, то есть в действительности куда больше, поскольку предстояло петлять среди крутых скал и заснеженных лесов. Но молодой охотник и его свита отправились в путь немедля; через сорок восемь часов после нападения волка они были на месте.
Их встретила рыдающая семья убитого пастуха. Но трагедия произошла два дня назад; и где же теперь искать чудовищного волка?
К счастью, снег в лесу еще держался. Отпечатки волчьих лап уже утратили запах, по ним нельзя было пустить собак, но следопыты двинулись за волком по зрению. Им пришлось идти пешком, поэтому преследование затянулось на весь день. Темнота застала их в дороге, среди лесистых холмов рядом с Турноном на Роне. Там они разбили походный бивак, а на рассвете продолжили путь. И вот тут-то след, наконец, сделался достаточно свежим, чтобы ищейки-limier, почуяв его, возглавили погоню.
Через десять миль преследователи вышли к полноводной Роне. Все свидетельствовало о том, что волк-убийца, не задерживаясь на берегу, бросился в ледяной поток и пересек его, словно узкий ручей. Нигде рядом не было моста, но в ближайшей деревне удалось арендовать пару лодок. На них переправились псари и собаки, сам же Руссильон отважно направил коня в холодную реку и переплыл ее верхом.
На противоположном берегу гончие сразу взяли след. Люди поспешили за ними.
К востоку от Валанса находится маленький городок Ди, расположенный у подножия горного отрога, с которого начинается западная оконечность Верхних Альп. Ди — город пастухов и фермеров; вокруг него лежат сосновые леса, покрывающие крутые склоны окрестных гор.
Здесь охотники узнали больше, чем могли надеяться. Гигантского волка здесь видели при дневном свете — и смогли дать исчерпывающее описание: очень темный, голова фактически черная, а на ребрах три светлых полосы.
Последние сомнения исчезли. Погоня азартно шла по горячему следу: вперед, вперед, мимо Гранд-Пре, вверх по неширокой долине, далее через открытое поле, где овцы сгрудились в тесном загоне… И вот тут гончие буквально взревели, почуяв близость хищника, закружились вокруг чего-то по ту сторону загона.
Охотники поспешили к собакам, уже догадываясь, что увидят. Да: овцы невредимы, но на земле лицом вниз лежит мертвый пастух, страшно истерзанный, обезображенный. Горло его было не просто перегрызено, но выедено, шея и часть плеча обглоданы.
Поняв, что тут произошло, к месту убийства сбежались работники с соседней фермы. Они были в ужасе — но и горели желанием помочь. Сейчас впервые появился шанс на то, что недавнее преступление Loup Garou станет последним.
* * *
Это было доблестное преследование. Псы неслись, как окрыленные, за ними — конные псари, следом — остальные охотники. К ним присоединился один из местных браконьеров, знавший окрестности как свои пять пальцев. И когда собаки свернули в Монтегриффе, узкое ущелье меж скальных стен, этот горец в восторге крикнул: «Ты заполучил его, благородный сеньор! Отсюда выхода нет!»
Охотничий рог триумфально затрубил, свита разразилась приветственными возгласами, свора — лаем… Но Руссильон поднял руку, останавливая общий энтузиазм.
— Дальше, — сказал он, — я пойду один.
Он расставил своих спутников поперек входа в ущелье, перекрыв его полностью. Псов отвели назад: их доля работы была выполнена. Теперь предстояло единоборство, подобие рыцарской дуэли: отважный молодой воитель против матерого рыцаря-разбойника.
Юноша отправлялся на честный поединок, но противника еще предстояло найти, а это было невозможно без помощи собак. Поэтому Руссильон вошел в ущелье, левой рукой удерживая сдвоенный поводок, тянущийся к ошейникам двух самых храбрых гончих, а в правой у него была обнаженная охотничья шпага, широкая, как меч. Гончие вынюхивали след, молодой человек беззвучно ступал за ними, готовый к любой неожиданности.
Так они скрылись за скалами. Полчаса прошло в томительном ожидании. Затем тишина разлетелась вдребезги: прозвучал яростный боевой клич ринувшихся в атаку собак, потом — снова дикий вопль, даже непонятно, человеческий или звериный… За ним — уже наверняка человеческий крик… еще один… Пронзительный визг, стон боли, опять-таки непонятно, из чьей глотки вырвавшийся… И снова мертвая тишина.
Охотники, как им было приказано, выждали еще полчаса, не спуская глаз со входа в ущелье. Лишь после этого они двинулись на поиски своего хозяина. Им не пришлось далеко идти…
Бесстрашный юноша лежал на камнях в луже собственной крови. Горло его было разорвано страшными клыками. Рядом простерлись оба боевых пса, тоже мертвые, растерзанные.
А волк? Где же он?! Но La Bête ушел, невредимый и словно бы бестелесный: его не обнаружил ни взгляд охотника, ни нюх ищейки.
Следопыты лишь смогли определить, как он одержал победу над своим доблестным противником. Оказывается, проклятый оборотень загодя описал круг и залег в укрытии на большом валуне у собственного следа. Когда отважный Руссильон поравнялся с местом этой засады, волк прыгнул на него сзади и сверху, мгновенно нанес смертельную рану, а потом столь же мгновенно расправился с гончими. И ушел. Как, куда?
Этого охотники уже не узнали. На несколько недель он полностью пропал из виду, а потом вновь начал сеять смерть: в Рурке, в далекой Оверни, в сотне миль от прежнего места преступления…
Так оборвалась жизнь славного Руссильона. Отныне уже никто не дерзал выйти на «дьявольского волка» в одиночку. А еженедельные отчеты приносили все новые известия о кровавой карьере людоеда. Мужчины, женщины, дети — он не щадил никого. Если вести отсчет с июля 1763 г., когда он совершил первое убийство, то к концу года его голод утолили не менее восьмидесяти человек. И все попытки вернуть этого демона обратно в породившую его преисподнюю завершались позорным фиаско.
* * *
Новый год не принес облегчения жителям Жеводана. Ужасный волк уносил жизнь за жизнью, оставлял за собой кровавый след — и по-прежнему был неуязвим.
Миновал еще год. Добрый епископ города Менда, узнав о величине бедствия, постигшего его паству, назначил день особой публичной молитвы. Она состоялась в кафедральном соборе Менда 7 февраля 1765 года. На молитву собрались и простолюдины, и знать. Можно быть уверенным, что ни один пират, когда-либо терроризировавший тамошнее побережье, не привлек к себе больше внимания, чем этот волк. Щедрость награды, предложенной за голову демона, удвоилась и вновь удвоилась, а вскоре округ Лангедок предложил десятикратную, по сравнению с первоначальной, цену его крови: 2400 ливров.
Энергичный старый епископ совершил специальную поездку в Париж, чтобы изложить ситуацию самому Людовику XV и заручиться его королевской помощью. Владыка Франции был занят своими обычными развлечениями, но все же дал епископу аудиенцию и милостиво сделал взнос, целых 6000 ливров, в фонд награды, предназначенной за жизнь, точнее смерть Жеводанского зверя.
