В 1927 году умер бывший настоятель Нового собора, отец Павел Попов, встретивший в 1923 году только что посвященного епископа-обновленца Николая Амасийского словами: «Дверьми ли входишь, владыко?» и переведенный за это в село. Все городское духовенство участвовало в его отпевании. Служба была длинная, отец Василий измучился.
– Меня так не хороните, – наказывал он во время поминок. – Меня поскорее отпевайте.
– Ишь вы какой, отец Василий, – возразил отец Сергий, стараясь безобидной шуткой развеять обычное на похоронах тяжелое настроение. – И сейчас вы во главе, и тогда хотите распоряжаться. Нет уж, тогда лежите да слушайте, мы вам будем петь!
Парадоксов живо обернулся к нему: «А ты что, меня хоронить собрался? – спросил он своим обычным добродушно-грубоватым тоном. – Ишь какой хитрый! Я еще тебя переживу!»
Отец Василий не раз отвечал так тому, кто намекал на возможность его близкой смерти, и не раз его предсказания оправдывались. Оправдалось оно и по отношению к отцу Сергию. Парадоксов лет на шесть пережил его.
Глава 14
Авилкин дол
– Иван Александрович, что вы знаете об Авилкином доле? – Вопрос был задан как раз тому человеку, от которого легче всего можно было получить исчерпывающий ответ.
Иван Александрович Вавилов являлся как бы живой летописью города. Он знал биографии чуть ли не всех жителей до их отцов и прадедов и помнил все мало-мальски примечательные события, связанные с городом и его окрестностями. Это и послужило точкой соприкосновения между ним и отцом Сергием, который всегда интересовался прошлым родных мест и часто нуждался в отчетливой характеристике то одного, то другого прихожанина, с которыми ему приходилось иметь дело. Правда, к характеристикам Ивана Александровича отец Сергий относился осторожно, проверяя их по другим источникам, а вначале и его самого немного сторонился – была в нем какая-то легковесность, и настораживало то, что Иван Александрович, один из немногих прихожан Нового собора, был в свое время активным сторонником обновленчества. Но обновленчество осталось уже в прошлом, а постепенно отцу Сергию начали открываться и более глубокие черты характера нового знакомого. А однажды, во время поста не то 1928, не то 1929 года, Вавилов проявил себя с совершенно неожиданной стороны.
Среди собравшихся к всенощной пронесся слух, что Иван Александрович онемел. Физически он чувствовал себя неплохо, это не удар и не какая-нибудь подобная болезнь, просто онемел, и все. Он даже присутствовал в храме, сидел на раздвижном стульчике, недалеко от выхода, и не то растерянно, не то смущенно смотрел на людей, старавшихся выразить ему свое сочувствие. Несомненно, он слышал все, что ему говорили, но ответить не отвечал. И вдруг на первый день Пасхи он, как ни в чем не бывало, заговорил снова. Оказалось, что балагур и шутник, не лезший за словом в карман, Иван Александрович наложил на себя такой тяжелый при его характере подвиг – не сказать ни одного слова во время поста. Тогда некоторые вспомнили, что это уже не первый случай, что уже когда-то, несколько лет назад, он вот так же умолкал.
Еще раньше отец Сергий узнал, что Иван Александрович не раз бывал в Авилкином, или, как некоторые из вежливости называли его, Вавиловом долу, который пользовался в народе известностью как святое место. Не удивительно, что именно к нему он и обратился с этим вопросом.
Иван Александрович не то что затруднился с ответом, просто его ответ показался малоудовлетворительным.
– Что я знаю? Почти ничего. Рассказывают, что раньше там жили старцы-отшельники, что будто бы они до сих пор там где-то скрываются, а правда ли это, трудно сказать; то есть о том, что они и теперь там живут; что были, я не сомневаюсь. И сейчас в ближних туда селах есть женщины, которые будто бы знают о них и даже передают им пищу и одежду; одни им верят, другие нет. Только если правда есть там отшельники, значит, они очень искусно скрываются. Ведь сколько туда народа ходит, тысячи за лето перебывают, и каждый непременно пойдет в лес, попробует, не найдет ли какой-нибудь лазейки под землю. Я сам весь дол обшарил и ничего не видел. А в прежнее время, говорят, люди видели.
– Что, пещеры или старцев?
– Старцев. Говорят, кое-кто в одиночку их встречал, а то и в толпе богомольцев появлялись какие-то странные заросшие люди. Да ведь почему-то прославилось это место, не ходят же куда-нибудь еще, а именно туда.
– Ну а когда там отшельники появились, откуда они взялись, неизвестно?
Иван Александрович немного замялся.
– Попадалась мне в руки одна брошюра, да что-то она мне подозрительна. Там было сказано, что это старообрядцы, выходцы из Соловков, которым удалось уйти оттуда после «Соловецкого сиденья». Помните, так называли осаду Соловков войском царя Алексея Михайловича. Монастырем тогда самые заядлые старообрядцы владели и долго от царских войск отбивались, а после взятия монастыря часть их будто бы пришла сюда. Только я думаю, не сами ли старообрядцы эту брошюру написали, не их ли это измышление?
– Возможно. Если бы отшельники были такие ярые старообрядцы, они непременно влияли бы на окрестные села, и там старообрядчество было бы особенно крепко, а этого незаметно. Наоборот, их там, пожалуй, меньше, чем в других местах, например, у нас на Чагре…
– А может быть, началось со старообрядцев, а кончилось православными, как в монастырях по Иргизу? – предположил Иван Александрович.
– Может быть, и так.
Отец Сергий задумчиво прошелся по комнате и остановился перед собеседником.
– Вы вскоре не собираетесь туда? Захватите меня с собой! – попросил он.
– С удовольствием, когда вам угодно. – Иван Александрович весь просиял, так ему приятно было, что батюшка заинтересовался почитаемым им местом.
– Я давно подумываю, да как-то все не удается… Так… Вы сейчас служите, значит, будущая неделя у вас свободна… Может быть, тогда и пойдем?
– Что же. На будущей, так на будущей! Если Бог велит, сходим, – с удовольствием согласился отец Сергий.
Авилкин дол находился в сорока пяти – пятидесяти километрах от Пугачева, недалеко от сел Ивановка и Ивантеевка. Маленькая церковка Авилкина дола была приписана к ивантеевскому храму, где настоятельствовал отец Анисим Пряхин, брат самарского миссионера отца Сергия Пряхина. Наши паломники решили зайти к нему, взять хранившиеся в церкви антиминсы и сосуды, чтобы отслужить литургию.
Отец Анисим приветливо встретил гостей, а на вопрос отца Сергия о старцах ответил: «Неизвестно, есть ли там подвижники, но место это свято уже потому, что полито молитвенными слезами десятков, а может быть, и сотен тысяч верующих».
Отец Сергий согласился с таким мнением, но в глубине души у него все-таки жила надежда – не удастся ли узнать что-либо побольше.
Дорога от села была довольно однообразна. Кругом широко раскинулась приуральская степь. Было жарко и пыльно, но путники чувствовали особенное воодушевление. Хотелось говорить только о чем-то чудесном, вспоминались необыкновенные случаи из жизни. Иван Александрович начал рассказывать о событии, происшедшем когда-то в их семье.
