Хозяйка не пришла ночевать, и вечером молодежь строила самые фантастические планы, чтобы предупредить отца о случившемся. Но как? Адреса его нет, он на одном месте не задерживается, да и неудобно по почте писать об этом. Предположим, что в доме крестьянина найдется какой-нибудь мужичок из Перелюбского района. Предположим, что это человек, внушающий доверие, и он возьмется поискать отца Сергия. Там, в районе, его, конечно, заметили, и найти его не очень трудно. Но как написать? Наконец составили такой текст: «Папа, беспокоимся о тебе, как бы ты не простудился. Будь осторожен, погода плохая».
К счастью, в доме крестьянина перелюбских не оказалось, и только тогда наконец додумались, что затея с письмом в высшей степени наивна, и любое письмо принесет больше вреда, чем пользы. В конце концов пришли к самому простому решению – ждать, когда отец приедет. Если приедет, так как его вполне могли снять с парохода или задержать в любом селе.
Вернувшись, отец Сергий не успел как следует поздороваться и сразу попросил:
– Дайте чего-нибудь поесть, вторые сутки не ел.
Ему собрали обед, а для улучшения аппетита угостили своими последними новостями.
Покончив с их обсуждением, отец Сергий рассказал о поездке. Он начал словами:
– Ну и живут люди! Еолодно, трудно.
Позавчера вечером, в последнем селе, где он был, чтобы покормить его, собрали кто что мог: корочки, заломанные куски, оставшиеся от обеда, а чтобы на дорогу что-то дать, и думать нечего. И на пристанях ничего нет.
На его приезд смотрели как на чудо; первой мыслью, первыми словами было как спрятать и переправить дальше. А когда он, тоже с первых слов, спрашивал, где у них сельсовет, и сам шел туда, и возвращался, это было просто уму непостижимо.
Посещение благочинного подняло дух верующих, дало понять, что не все еще потеряно, что церковная жизнь не умерла, а идет своим чередом. О его приезде сразу узнавало все село, на квартиру, где он останавливался, сходились, кто остался из ревнителей, начинались рассказы. Чего он только не наслушался!
С церквами, как и предполагали, было по-разному. Были и разрушенные, и занятые под зерно или под клубы, и просто запертые за неимением священников. Удалось найти два или три антиминса. В одном селе к отцу Сергию пришла старушка, немного что-то понимающая. Она знала, что за святыня антиминс, знала и то, что в самом антиминсе главной святыней является зашитая в нем частица мощей. И вот когда закрыли их церковь, когда начали рубить и выбрасывать иконы и срывать облачения с престола, она с трудом выпросила эту частицу и… съела ее.
– Как это она смогла! – ужасался отец Сергий. – Ведь самая частица мощей там крошечная, может быть всего часть волоса какого-нибудь святого. Она залита воскомастихом, т. е. сплавом воска с какими-то другими составными частями; все это затвердевает, как камень.
– Как ты до этого додумалась, бабушка? – спросил я ее, а она отвечает: «А что, батюшка, было делать? Хранить у себя такую святыню я недостойна, даже прикасаться к ней недостойна, да и старая я, умерла бы, опять бы она на поругание осталась. Вот я и съела».
Первые дни после возвращения отца Сергия жили, считая не часы, а минуты; ожидали, что за ним явятся, как только узнают, что он приехал. Вздрагивали от хлопнувшей калитки, прислушивались к шагам на улице, к голосам, особенно ночью. Но прошла неделя, другая, и напряжение постепенно ослабевало. Думалось, может быть, рассмотрели бумаги, не нашли в них ничего вредного и решили прекратить дело. Отец Сергий с первых же дней с головой погрузившийся в свои заботы, стараясь успеть сделать как можно больше, теперь начал работать спокойнее. А Соне засела в голову мысль, что Фролов (помощник начальника!) обещал после проверки вернуть тетради, и она пристала к отцу, чтобы он разрешил ей сходить и выручить их. Ведь к записям уроков при всем желании не придерешься, а Наташе они понадобятся.
Впоследствии Соня так никогда и не смогла себе объяснить, как случилось, что отец Сергий на это согласился. Ну, она сама не понимала опасности такого напоминания, у нее могло быть что-то вроде жажды приключений, желание провести такое трудное «взрослое» дело, а он? Неужели и он настолько поддался обманчивому чувству тишины, что счел это безопасным? Или думал, что от судьбы все равно не уйдешь? Или еще что? Непонятно, но он согласился.
Когда Соня попросила выписать ей пропуск к помощнику начальника Фролову, бывшие тут молодые сотрудники засмеялись.
– Колька (или Васька) Фролов – помощник начальника!
А комендант переспросил: «К кому же? К помощнику начальника или к Фролову?»
Тут, надо думать, Соня допустила вторую ошибку, сказала – к помощнику начальника.
Он не сразу понял, что ей нужно, и сказал, что через несколько дней разберется. А через несколько дней за отцом Сергием пришли. Конечно, пришли бы и независимо от этого, но, может быть, несколько позднее.
Глава 37
Два месяца
Значительно позже, в 1937 году, в Куйбышеве жила одна семья, древняя тетка-монахиня, две ее племянницы, одна тоже монахиня, а другая вдова, и две дочери последней, тоже уже не молодые. По бедности они когда-то воспитывались в монастыре у теток, а последнее время пели в церковном хоре.
Когда осенью забрали священников и попечителей и начали, что ни ночь, выдергивать то того, то другого из певчих, в семье установили своеобразное дежурство. Каждую ночь, с вечера до утра, кто-нибудь стоял перед иконами и читал акафисты. В ту памятную ночь последней читала старая матушка София. Уже рассвело, вдова племянница, ведавшая хозяйством, встала и затопила печь, а старушка дочитала последний акафист и прилегла отдохнуть, оговорившись, что день настал, теперь уже не придут. И в эту минуту постучали.
Этот случай можно назвать символическим. Часто люди с минуты на минуту ожидают, что вот-вот придет горе, волнуются, молятся, плачут, а горе все-таки придет тогда, когда хоть ненадолго вздохнут свободнее.
* * *
Семья Тимоника-Казарина, священника, взятого с паперти собора, переехала в Пугачев и очень бедствовала. Опять отец Сергий пошел с подписным листом по всем, кто мог отозваться на это новое горе. На этот раз он даже забыл пословицу, которую раньше часто повторял:
«Бумажки клочок далеко поволочет». Возвращаясь домой, он столкнулся у калитки с двумя военными. Остававшаяся дома Соня, услышав голоса, заподозрила неладное и вышла.
– За мной пришли, – сказал ей отец Сергий. – Собери там, что нужно.
Все пошли от калитки к дому. Вдруг отец Сергий остановился и попросил:
– Разрешите зайти туда. – Он показал на сарайчик в глубине двора.
Ему разрешили, подождали, пока он вернулся, и все вместе вошли в дом. Еще несколько минут ушло на то, чтобы собрать смену белья, мыло, ложку, кружку, кое-что из провизии. Отец Сергий благословил Соню и, наклоняясь, чтобы поцеловать ее, глазами настойчиво показал в сторону сарайчика.
