– Вы слишком много на себя берете, отец Сергий, – с самоуверенностью ограниченного человека говорил он на этот раз, – такие крупные вопросы нельзя решать без согласия других. Это – гордость. Был бы жив митрополит Тихон, он не одобрил бы вас!
– Не знаю, одобрил ли бы митрополит Тихон, а епископ Павел, который сейчас является нашим главой, одобрил несомненно, – вспыхнул отец Сергий. – А с действиями митрополита Тихона я часто бывал не согласен и писал ему об этом, а все-таки он назначил меня благочинным, значит, несмотря ни на что, доверял мне!
Даже в беспокойной жизни отца Сергия немного было моментов, когда ему приходилось выдерживать такой напор с разных сторон от сотоварищей и от прихожан. Среди последних, несомненно, как потом выяснилось, были люди, считавшие его образ действий правильным, но они молчали, а его противники, те, чьи лич ные интересы оказались затронутыми, кричали, и кричали громко, создавая впечатление, что за ними стоит все село. Даже непосредственный помощник отца Сергия, псаломщик Николай Потапович, обыкновенно покорно молчавший, особенно с тех пор, когда отец Сергий стал благочинным, или, в крайнем случае, недовольно похмыкивающий, на этот раз прорвался, возмущаясь, что уменьшилось количество свадеб. Безусловно соглашались с отцом Сергием только его верный единомышленник и друг – Сергей Евсеевич да кум – отец Григорий Смирнов, с которым отец Сергий, что ни дальше, то больше сходился, разглядев под его внешней инертностью стойкого и убежденного союзника. Но отец Григорий не был миссионером, и его слово в данном случае не имело решающего значения. Втайне отец Сергий желал поддержки авторитетной и энергичной, равной по силе создавшемуся противодействию; точнее, он ждал отца Иоанна Тарасова и мечтал убедить его.
Хорошо зная своего друга, отец Сергий не ожидал, конечно, что тот сразу согласится с его взглядами, но и никак не думал встретить такое упорное сопротивление, переходящее в нападение. Отец Иоанн служил на одном приходе не девятнадцатый год, как отец Сергий, а только восьмой, его опыт не давал еще ему такого материала для наблюдений и горьких выводов, он видел только то, что в прежние годы увлекало и отца Сергия: большое количество присоединенных ради брака, – и не мог представить себе, что их можно не принять.
– А если молодые люди любят друг друга? – привел еще новый аргумент отец Иоанн.
– Это как в романах, что ли? – чуть-чуть усмехнулся отец Сергий. – Много вы видели, чтобы на это обращали внимание при сватовстве?
Он был прав. При сватовстве обращали внимание на все, кроме взаимной склонности молодых людей. Не только характер и наряды, а даже сравнительная красота всех сельских невест обсуждаются на семейном совете, и свататься идут, имея в виду не одну невесту, а несколько: откажут у одних – сваты сразу же идут к другим. Правда, бывает, что по настоянию парня или по собственным соображениям кто-нибудь упорно, несколько раз сватается к одной девушке, или родители невесты отказывают женихам, потому что ждут, не посватается ли вот такой-то. Но ждут далеко не всегда того, кого девушка хочет, тому-то, может быть, как раз и откажут. И, во всяком случае, если парню или девушке «вышли года»
[86], их непременно окрутят в эту зиму не с тем, так с другим. Воля жениха или невесты в этом случае пассивная, достаточно, чтобы они не протестовали слишком сильно. На это общеизвестное положение намекал отец Сергий другу, добавив, что незачем ставить вопрос о романтической любви на первое место, когда в жизни ей отводится последнее.
– Но ведь бывает, что и протестуют, – возразил отец Иоанн.
– Бывает, конечно, – согласился отец Сергий, – но не доводят протеста до конца. Был ли в вашей практике хоть один случай, чтобы жених или невеста отказались под венцом? У меня не было, и я не слышал о таких, хотя молодежь твердо знает, что ни один священник не будет после отказа продолжать венчание.
– А вот в Васильевке у Кудринского недавно был случай…
– Да, я знаю, он мне подробно рассказывал. Родители невесты пришли просить, чтобы при венчании он не спрашивал ее о согласии, так как она грозит отказаться.
Отец Петр ответил, что раз его об этом предупредили, то он спросит не один, а три раза, советовал не неволить девушку, вызвал жениха с родителями, предлагал им самим расторгнуть сватовство, а девушку предупредил, что без ее согласия венчать не будет. Так ведь в кон це концов ее уговорили же, дескать, мы уж потратились, как же теперь расходиться? Она сама пришла к священнику сказать, что согласна. Отец Петр рассказывал, что все-таки, как и обещал, не один, а три раза задал ей уставный вопрос, предупредил: «Подумай, ведь это на всю жизнь!» – она призадумалась и все-таки ответила: «Согласна!» Что тут прикажешь делать? Отец невесты и так грозил подать на него в суд за то, что он после ответа невесты обратился к жениху и спросил: «А ты согласен ее такую взять?» Вот это слово «такую» и показалось им обидным…
– Ну да это не на тему, – перебил себя отец Сергий.
– Да, не на тему, – подхватил отец Иоанн. – Дело сейчас в том, что иногда, пусть это будет в исключительных случаях, отказом повенчать можно разбить жизнь молодых людей.
– А вы посмотрите на это, если вас попросят обвенчать двоюродных, или дядю с племянницей, или сводных брата и сестру? Как исключения и такие явления возможны. Они крайне редки, потому что молодежь заранее знает, что в таком родстве венчать не будут, хоть умри, и невольно бывают друг с другом сдержаннее. Если они привыкнут считать таким же препятствием иноверие, то, будьте уверены, подобные случаи будут почти так же редки, как и при близком родстве. А главное, на исключения правила составлять не приходится, может быть, придется говорить о каждом в отдельности. Притом, по-моему, при глубоком чувстве больше надежды, что молодые люди не поскучают ради достижения своей цели выполнить сие условие – приходить ко мне поучиться. А если они будут слушать внимательно и без предубеждения, это уже половина дела. Еще раз повторяю, об исключениях сейчас говорить рано, нужно потверже приучать людей к самому правилу и… довлеет дневи злоба его (Мф. 6: 34).
– Да нужно ли? – усомнился отец Иоанн.
Оба друга снова заспорили горячо, убежденно, страстно желая склонить другого на свою сторону. Юлия Гурьевна подала на стол обед, сама налила и подставила им тарелки, из которых они машинально, подчиняясь ее настойчивым требованиям, съели по несколько ложек, потом суп заменили вторым, потом и его убрали совершенно остывшим, а спор все продолжался. Вернее, теперь говорил уже только отец Иоанн, старательно подыскивающий новые доказательства в защиту своего мнения, а отец Сергий, убедившись в бесполезности слов, сидел, по своей привычке задумчиво склонив голову на руку и что-то чертил на столе подвернувшимся карандашом.
– Ну, согласны? – приостановил отец Иоанн речь.
Отец Сергий, не поднимая головы, сделал отрицательный жест:
– Нет, не согласен. Лучше присоединить одного человека в год, но искреннего, чем десять равнодушных и пять лицемеров, которые своим примером отвлекут от церкви еще пятерых.
