– Я не могу… – Ховардс сбился; его пальцы в нерешительности висели над кнопками пульта. Охрана? Врач? Полиция?
– Тогда я умираю, и мне совсем не жаль расстаться с этим миром!
Она положила левую руку на барьер и резко ударила по ней ножом, почти полностью перерубив запястье. Из глубокой раны хлынул густой поток крови.
– Что вы наделали?! – закричал он и потянулся к кнопкам.
Но она принялась вопить, размахивая рукой. Кровь заливала все вокруг, текла на конторку…
– Книга! – взвизгнул Ховардс. – Вы испачкали кровью Книгу. – Он схватил ее с оскверненной конторки и принялся оттирать носовым платком, но тут вспомнил, что все еще не вызвал помощь. Он заколебался в растерянности, затем положил Книгу подальше от залитого кровью барьера и кинулся на свое место. Там все было в крови – неужели он допустил ошибку? – а женщина, похоже, свалилась на пол, он не видел ее, но все еще слышал стоны.
– Медицинская помощь, – быстро проговорил он в микрофон. – Немедленно нужен врач. Срочно.
Следовало ли ему что-то сделать для нее? Но он не мог покинуть свое место. И кровь, повсюду кровь, и на его руках, и на рубашке. Он в ужасе глядел на себя. Он никогда еще не видел так много крови, человеческой крови…
А ровно в девять часов почтовое отделение должно было открыться. Еще один день, точно такой же, как и все остальные.
Что с его руками было не так? Может быть, он забыл нечто такое, что ему следовало помнить? Ему казалось, что в его памяти что-то мелькнуло и растаяло, подобно замершему эху, – эху чего? Все шло как нужно: он стоял на своем месте, где ему полагалось находиться, рядом, под рукой, лежала Книга, а впереди сверкала светлая панель кассового пульта. Он был на своем месте, готовый к выполнению своих обязанностей, – но тогда откуда снова и снова возникало мимолетное, неуловимое пугающее воспоминание о том, что свершилось что-то неподобающее?
Почему он то и дело смотрел на руки?
Ховардс содрогнулся, отпер пульт, сбросил память, щелкнув ручкой, включил тест, затем перевел аппарат в рабочий режим – загорелась зеленая лампочка, – проверил очистку регистров и набрал 4,999…
Нет, что-то было не так. С какой стати он набрал это число? Украдкой бросив взгляд через плечо, он снова очистил регистры. Длинная черная рука часов, щелкнув, перепрыгнув на следующее деление, встала вертикально, и сразу же перед ним образовалась огромная очередь. Люди теснились друг к другу, все глаза смотрели на него. Было тихо, хотя откуда-то из хвоста очереди уже доносился ропот.
– Доброе утро, сэр, – обратился он к краснолицему джентльмену, стоявшему первым. – Чем я могу…
– Только без дурацкой болтовни. Мне нужно обслуживание, а не пустые разговоры. Это письмо, специальной доставкой, срочно, в Капителло, Салерно, Италия. Сколько это будет стоить?
– Это зависит… – начал было Ховардс, протягивая руку к конверту. Мужчина быстро придвинул его к себе.
– От чего зависит, черт бы вас побрал? Я хочу отправить эту штуку, а не трепаться о ней.
Из очереди послышались голоса недовольных задержкой людей. Ховардс неискренне улыбнулся:
– Зависит от веса, сэр. Специальная доставка осуществляется орбитальными ракетами, и стоимость отправления определяется его весом.
– Тогда прекратите наконец молоть языком и взвесьте его! – рявкнул краснолицый, швырнув конверт по барьеру.
Ховардс поймал его, сунул на весы и назвал высветившуюся сумму.
– Это чертовски дорого! – крикнул мужчина. – Я отправлял письмо в Капителло только вчера, и оно стоило куда меньше.
– Вероятно, оно весило меньше, сэр.
– Я хочу отправить посылку, – сказал маленький ребенок, с усилием выкладывая на барьер неопрятный сверток.
– Вы назвали меня лжецом? – возмутился первый клиент, покраснев еще сильнее.
– Нет, сэр… подожди минутку, малыш… я просто сказал, что раз оно стоило меньше, значит меньше весило.
– Какая наглость! Назвать человека лжецом! Я должен немедленно увидеть вашего начальника!
– Мой начальник не встречается с посетителями. Если желаете, то можете оставить жалобу. Бюро претензий находится в комнате восемь-девять-три-четыре… Не делай этого! – воскликнул он, увидев, что ребенок толкнул свой пакет дальше, и он, соскользнув с внутреннего края, упал на пол. Внутри что-то с громким звоном разбилось; потянуло ужасным зловонием.
– Вы сломали мою посылку! – завизжал ребенок.
– Я этого не делал, убери это немедленно, – ответил Ховардс, поднимая сверток за конец веревки. Ребенок не обратил никакого внимания на его слова и громко разревелся.
– Человека, который так обращается с детьми, нужно высечь кнутом!
– Комната восемь-девять-три-четыре, – повторил Ховардс сквозь сжатые губы, надеясь, что человек уйдет.
Высокий рыжий молодой человек, стоявший в очереди за ребенком, уже давно подпрыгивал от нетерпения.
– Я хотел бы послать моему дяде телеграмму такого содержания: «Дорогой дядя, срочно требуется в долг сто…»
– Будьте любезны заполнить телеграфный бланк, – прервал его Ховардс. Он нажал кнопку, и на барьер выполз отпечатанный бланк.
– Будет трудновато, – ответил молодой человек, поднимая обе руки; они были замотаны в бинты, скрепленные лентами лейкопластыря. – Я не могу писать, но мог бы продиктовать вам текст. Это займет всего одну минуту. «Дорогой дядя…»
– Мне очень жаль, но я не могу принимать телеграммы под диктовку. Однако вы можете продиктовать ее из любого телефона-автомата.
– Я не могу засовывать монеты в щель. «Дорогой дядя…»
– Это жестоко и бессердечно, – возмущенно фыркнула молодая девушка из очереди.
– Я был бы рад помочь вам, – сказал Ховардс, – но это запрещено инструкциями. Однако я уверен, что кто-нибудь из стоящих дальше согласится написать для вас текст на бланке, и тогда я с удовольствием приму вашу телеграмму.
– Как вы суровы, – заметила девушка. Она была чрезвычайно привлекательна, и когда она наклонилась, ее груди впечатляюще приподнялись на краю барьера. Она улыбнулась. – Я хотела бы купить несколько марок.
Ховардс ответил ей улыбкой, на сей раз совершенно искренней.
– Я был бы счастлив удовлетворить вашу просьбу, мисс, если бы не тот факт, что мы больше не выпускаем марок. Стоимость пересылки теперь печатается машиной прямо на конверте.
– Как хорошо придумано. Но разве нельзя купить юбилейные марки, которые все еще сохраняются на почте?
– Конечно, это совсем другое дело. Продажа публике юбилейных изданий марок… пункт Игрек – двадцать три эйч дробь сорок восемь Книги.
– Какой вы умный. Столько всего помните! Так вот, я хотела бы серию, посвященную столетию Службы по доставке пеленок на дом…