В тот же день Симпсон позвонил Монтгомери
{964}. «Я только что говорил с Брэдом. Он спросил, будет ли вам удобно встретиться с ним здесь, у меня [в Маастрихте] завтра в 10.30 утра».
«Буду польщен, – сказал Монтгомери. – Где сейчас Брэд?»
«Он с Кортни [Ходжесом]».
Затем Симпсон позвонил Брэдли. Тот сказал, что намерен приехать в Маастрихт пораньше, чтобы успеть поговорить с Симпсоном до прибытия Монтгомери. Целью визита было совещание по «будущим планам группового взаимодействия». Вероятно, это означало, что он хотел сорвать план Монтгомери, аргументы которого основывались на предположении, будто «1-я и 3-я армии США в их нынешнем состоянии»
{965} не смогут продолжить контрнаступление в Арденнах, целью которого был прорыв линии Зигфрида в направлении Прюма и Бонна. То, что Брэдли рассказал Симпсону, резко изменило его прежде благосклонное отношение как к Монтгомери, так и к его плану.
«Любые будущие шаги 9-й, – писал тогда Симпсон, – в свете нынешней публичной британской политики будут вести к вящей славе самого фельдмаршала, ибо он считает себя достойным всей славы и едва ли допускает упоминание имени командующего армией. Горечь и обида становятся все сильнее из-за того, как фельдмаршал и британская пресса представляют британские военные достижения, завоеванные американской кровью, в трансляциях Би-би-си по всей Европе»
{966}.
Брэдли наконец-то отомстил за то, как фельдмаршал унизил его на Рождество и после. Именно Монтгомери окажется тем, кого отодвинут в сторону, как только союзные армии перейдут Рейн. В начале декабря Брэдли заявил, что «войскам Монтгомери отведена очень скромная и, по сути, второстепенная роль, и в этой кампании их используют лишь для защиты фланга нашего гигантского катка»
{967}. Хотя в тот момент это было не так, но вот-вот должно было стать правдой.
Монтгомери был не единственным bête noire 12-й группы армий. Ухудшались и отношения Брэдли с Главным командованием, отчасти потому, что он не мог простить Эйзенхауэру перевод 1-й армии под начало Монтгомери. Кроме того, Беделл Смит не скрывал своего нелицеприятного мнения и о штабе Брэдли, и о Ходжесе
{968}. 24 января после обеда Брэдли провел в своем кабинете совещание, на котором присутствовали Ходжес, Паттон и еще семь генералов. Во время совещания из Главного командования позвонил генерал-майор Уайтли, чтобы сообщить Брэдли, что несколько дивизий будут выведены из его предстоящего наступления для создания стратегического резерва и поддержки Деверса в Эльзасе
[67].
Брэдли вышел из себя и сказал, чтобы услышали все присутствовавшие: «На карту поставлены репутация и добрая воля американских солдат, американской армии и ее командиров. Если вы так считаете, насколько я понимаю, берите любую чертову дивизию или корпус в 12-й группе армий и поступайте как сочтете нужным, а те из нас, кого вы оставите, будут сидеть на задницах, пока рак на горе свистнет. Надеюсь, вы не думаете, что я рассержен, уверяю вас, я чертовски разъярен»
{969}. При этом все офицеры в комнате встали и устроили ему овацию. Паттон сказал достаточно громко, чтобы его услышали: «Скажите им, пусть катятся к чертям, а мы, все трое [Брэдли, Паттон и Ходжес], подадим в отставку. Я первым подам пример».
20 января, когда американцы подошли к Сент-Виту, немецкий артиллерийский офицер записал в своем дневнике: «Город в руинах, но мы будем защищать руины»
{970}. Атаковать по пояс в снежных сугробах было нелегко. На следующий день он написал: «Шум битвы все ближе к городу… Я отсылаю обратно все личные вещи. Никогда не знаешь, что будет завтра». 23 января боевое соединение «B» 7-й бронетанковой дивизии удостоилось чести освободить город, который оно некогда так храбро защищало.
Истребители и истребители-бомбардировщики 19-го тактического воздушного командования и «тайфуны» 2-й тактической воздушной армии продолжали атаковать отступающие немецкие машины. 22 января 19-е ТАК сообщило, что уничтожены свыше 1100 единиц автотранспорта и повреждены еще 536
{971}. Однако впоследствии эти оценки были опровергнуты исследователями. «Три тактические воздушные армии уверяли, что уничтожили в общей сложности 413 единиц бронетехники противника, – говорится в британском официальном отчете. – По результатам последующей наземной проверки выяснилось, что реальное количество по крайней мере в десять раз меньше»
{972}. Реальный вклад авиации союзников заключался в том, что «они обстреливали и бомбили пути снабжения, которые препятствовали основным поставкам для нужд фронта». Немецкие источники подтвердили этот вывод. Позднее генерал-майор фон Вальденбург сказал, что союзные воздушные силы «не сыграли решающей тактической роли» в боях на фронте. «Воздействие на ситуацию в тылу было сильнее»
{973}.
23 января 7-я бронетанковая дивизия заняла Сент-Вит. Все оставшиеся в живых бежали, в городе было тихо, как в могиле. Единственным примечательным уцелевшим зданием была башня Бюхель. К 29 января линия фронта более или менее восстановлена до положения на исход 15 декабря; на это ушло полтора месяца. Хансен записал в своем дневнике: «Сегодня 3-я армия сочла битву за Арденнский выступ официально законченной и начала новые атаки на немецкие цели»
{974}.
В последнюю неделю января Брэдли переместил свой командный пункт Eagle Tac из Люксембурга в Намюр, главный город одноименной провинции. Паттон заехал к нему попрощаться. «Он хороший офицер, – писал Паттон в своем дневнике, – но вот нет в нем “того самого”. Очень плохо»
{975}. Губернатору провинции пришлось покинуть величественный дворец – Palais de Namur, – где устроился Брэдли, будто вице-король. Симпсон, посетивший его 30 января, описывал обстановку так: «обилие бархатных драпировок, чересчур много картин с королевской семьей, толстые ковры и полированные мраморные полы. Спальни, отведенные под канцелярию, огромны, точно первый этаж большого частного дома»
{976}.
