Всюду царил хаос. Полковник Херман из 7-й группы «истребителей танков» взял на себя защиту Либрамона, расположенного к юго-западу от Бастони. Там никто не знал, что происходит, поэтому полковник остановил всех отставших бойцов и даже артиллерийскую колонну, проходящую через город.
«Куда вы направляетесь?»
{521} – потребовал он ответа.
«Мы отступаем, сэр».
«Какого черта, – сказал Херман. – Вот прямо отсюда развернулись – и в бой».
К полуночи 19 декабря он собрал группу численностью около двух тысяч бойцов, к которой наутро добавил еще один артдивизион, оставшийся без командира.
Сопротивление в Вильце продолжалось, даже несмотря на то что немецкие патрули перекрыли дорогу на запад к Бастони, блокировав таким образом попытки передать засевшей в городе 28-й дивизии продовольствие и боеприпасы
{522}. В 14.30, оглушая всех своими свистками, 5-я парашютная дивизия, при поддержке сорока танков и самоходных орудий, атаковала город с нескольких сторон. К вечеру его защитники были оттеснены к центру, прямо в гущу горящих зданий. Генерал Кота отправил сообщение командирам своих подразделений: «Устройте им ад!» В ту ночь выжившим приказали разбиться на небольшие группы и направиться в Бастонь. Конвой из тридцати автомобилей попытался уйти, но попал под шквальный огонь и был брошен. Когда мосты взорвали, в Вильце все еще оставались саперные части. Последняя покинула город на следующий день, в 11.00.
Направлявшиеся в Бастонь грузовики и трейлеры с десантниками, чтобы не загромождать город, шли в Манд-Сент-Этьен, расположенный в шести километрах к западу
{523}. Дороги, ведущие из Бастони, были перекрыты охваченными паникой армейскими водителями, которые пытались спастись бегством. Даже их офицеры только под дулом пистолета убирали свои машины, пропуская десантников. Те, закоченевшие после долгого пути, с трудом спрыгивали с бортов. Все понимали, что нужно действовать быстро: к Бастони приближались три дивизии противника – две танковые и пехотная. Те, кому пришлось тащить на своих плечах минометные стволы и их опорные плиты, шатались под тяжестью груза, как «раб египетский с лотком для кирпичей»
{524}, по словам Луиса Симпсона из 327-го пехотно-планерного полка.
Не зная о жизненно важной роли, которую сыграла разгромленная 28-я дивизия, десантники из 101-й с отвращением смотрели на заросших и грязных отставших солдат, бежавших через город на запад. Они выпрашивали у десантников патроны, гранаты, лопаты и даже оружие или просто забирали боеприпасы из брошенных автомобилей. А бельгийцы, напротив, выходили из домов с горячим супом и кофе для солдат и шли рядом, пока те жадно глотали еду.
Прибывший первым 501-й пехотный полк под командованием Джулиана Юэлла в предрассветной темноте двинулся на восток, к Лонгвийи, чтобы поддержать боевую группу Черри из 10-й бронетанковой дивизии. Сквозь влажный холодный туман до солдат доносились выстрелы. Вскоре они столкнулись с искалеченными бойцами резервного боевого формирования, выжившими после вчерашнего разгрома, и те сказали им: «Нас уничтожили»
{525}.
В ночь с 18 на 19 декабря подполковник Черри добрался до замка к югу от Неффе, но на рассвете от надежды устроить здесь командный пункт пришлось отказаться. На разведвзвод 3-го танкового батальона и часть 158-го саперного батальона, удерживающие в Неффе дорожные развязки, напал передовой отряд танковой дивизии «Леер». Расчет базуки подбил один Pz. IV, но разведвзвод попал под столь интенсивный пулеметный огонь и артобстрел, что им пришлось отступить по дороге, ведущей в долину, к Бастони.
Двое солдат смогли добраться до замка и рассказать Черри о том, что случилось. На востоке заметили еще четыре танка, включая «Королевского тигра», а также броневик и сотню панцергренадеров. Черри и горстка его штабистов готовились защищать замок, крепкое квадратное здание с одной башней. Они сняли пулеметы с машин и установили их в окнах. Для Черри это был ужасный момент. Его основные силы между Мажере и Лонгвийи были отрезаны и застряли в пробке с остатками резервного боевого формирования 9-й бронетанковой дивизии. Черри мог только наблюдать, как немцы готовят ловушку.
Около часу дня солдаты услышали донесшиеся звуки боя. 77-й гренадерский полк 26-й народно-гренадерской дивизии без промедления атаковал застрявшую колонну; к нему присоединились артиллерия, штурмовые орудия и танковая рота из танковой дивизии «Леер». «Сюрприз удался»
{526}, – заметил почти по-профессорски генерал-майор Кокотт. Американцев окружили. В хаосе машины сталкивались, тщетно пытаясь умчаться прочь. Все закончилось за полтора часа. Лишь нескольким машинам удалось уйти на север. Несколько офицеров и сто рядовых попали в плен.
На подходах к Неффе 1-й батальон 501-го пехотного полка под командованием полковника Юэлла сквозь туман и моросящий дождь отчетливо услышал стрельбу. Юэлл рассредоточил своих людей по обеим сторонам дороги и приказал окапываться. Пока они рыли окопы, были слышны выстрелы танков, а вслед за этим – отчаянные крики гранатометчиков.
Тем временем 2-й батальон выдвинулся для защиты Бизори в двух километрах к северу от Неффе. Битва там выдалась жестокой, и деревню вскоре переименовали в «Misery» («Несчастье»). Моральный дух немцев, дважды одолевших американские бронетанковые колонны, был на высоте, но их ждало жестокое разочарование. Позже в тот же день разведбат 26-й народно-гренадерской дивизии и 78-й гренадерский полк оказались втянутыми в тяжелые бои у Мажере и Бизори, а их наступление на Бизори сопровождалось «болезненными потерями»
{527}. Часть учебной танковой дивизии вела тяжелый бой в окрестностях Неффе. Американцы со своими подкреплениями выиграли гонку к Бастони.
Полковник Юэлл организовал полосу обороны вдоль холма менее чем в трех километрах к западу от рыночной площади Бастони. «Враг грамотно распорядился временем!»
{528} – с сожалением признал командир 26-й народно-гренадерской дивизии. А учебная танковая дивизия так отчаянно нуждалась в топливе, что стала сливать его из захваченных или подбитых машин.
