Риджуэй, которого поддерживал Кин, начальник штаба 1-й армии, а теперь и Коллинз, утверждал, что они должны двигаться на Сент-Вит, пока защитники все еще держатся. «Монти приходил на мой командный пункт примерно через день, – записал Коллинз. – Он звонил Риджуэю, чтобы встретиться с нами в одно время и обсудить положение… я достаточно хорошо узнал Монти, и мы в общем-то хорошо поладили. Я мог говорить с ним и не соглашаться, и он не злился»
{614}. Монтгомери возражал против идеи атаковать Сент-Вит силами корпуса, отчасти на том основании, что одной дороги было недостаточно для поддержки целого корпуса. «Джо, мы не можем поддержать корпус на одной-единственной дороге», – сказал он, вспоминая, я уверен, о пути в Арнем. «Что ж, Монти, может быть, вы и не можете, а мы можем», – возразил Коллинз.
Но и Хазбрук, командир 7-й бронетанковой дивизии, и Брюс Кларк из боевого формирования «B» решительно отвергли план освобождения Сент-Вита. Позже они сочли, что Монтгомери был прав, когда хотел отозвать его защитников, а вот Риджуэй был излишне горяч и как генерал ВДВ не до конца понимал роль бронетанковых соединений
{615}.
В ночь с 20 на 21 декабря защитники Сент-Вита услышали шум танков; они ждали атаки на рассвете, но она началась ближе к полудню. Немецкие пехотинцы выбивали пулеметные позиции противника гранатами и «ужасным “панцерфаустом”»
{616}. Они были так близко, что американские пулеметчики вели «стрельбу с искусственным рассеиванием по фронту», иными словами, палили куда только могли. Артиллерийские дивизионы Хазбрука, несмотря на нехватку снарядов, отвечали на вызов огня в течение двух-четырех минут, «стреляя в радиусе пятидесяти ярдов от наших людей».
В 15.15 битва стихла, но майор Бойер подозревал, что это лишь «затишье перед бурей»
{617}. У них не осталось резервов. Через полчаса немецкие батареи залпового огня Nebelwerfer возобновили обстрел. «Деревья были разодраны в клочья. Стволы над нашими окопами были изуродованы огромными дырами, вокруг стоял грохот, трещали кроны, трещали сами деревья, а по лесу хлестал беспощадный град стали. Снова и снова мы слышали полные муки крики раненых, но все, что мы могли, – это прятаться в окопах, прислонившись спиной к передней стенке, и надеяться, что мы избежим прямого попадания. Казалось, у нас с корнями вырывали нервы, когда визжащая сталь крушила все вокруг»
{618}.
Под прикрытием заградительного огня немцы пошли в атаку прямо через лес. Когда бомбардировка на время поутихла, Бойер прокричал: «Выше головы!» Его пехота открыла огонь по немцам, пытавшимся прорваться по лесовозной дороге. Американцу с базукой удалось подбить самоходную штурмовую пушку. «“Пантера” была подбита, когда один солдат с базукой выбрался из окопа, побежал вперед и, прижав ствол базуки к крылу танка, нажал на спусковой крючок. И погиб от взрыва реактивного снаряда».
Две «Пантеры» начали методично выбивать окопы один за другим, стреляя прямой наводкой. Один из офицеров Бойера схватил рацию и «со слезами в голосе» спросил, где же «истребители танков» и когда те разберутся с «Пантерами». «Черт, да у них на холме два тяжелых танка, они взрывают моих солдат в окопах по одному!» Но на их участке не было ни «Шерманов», ни «истребителей танков». Когда стемнело, Бойер сообщил, что они, наверное, смогут продержаться всю ночь, но сразу после семи вечера натиск возобновился, и снова батареи залпового огня и танки накрывали окопы один за другим.
Немецкие войска вели наступление с трех направлений: с севера, востока и юго-востока, по главным дорогам. Защитники города были разбиты довольно скоро. Каждый пулемет в батальоне Бойера был укомплектован несколькими расчетами. «Как только один расчет погибал, его заменял другой». К 22.00 «немецкие танки прорвали полосу обороны в самом центре и вошли в Сент-Вит». 38-й мотопехотный батальон отрезали на юго-востоке города после пяти дней боев. Все это время солдаты не спали, почти ничего не ели и никак не могли согреться. В батальоне Бойера из 670 человек осталось 185 способных держаться на ногах. Все остальные были убиты или тяжело ранены. Повалил сильный снег.
Бригадный генерал Кларк из боевого формирования «B» отдал приказ: «Перестроиться. Сохранить весь транспорт, какой сможете; атаковать на запад через Сент-Вит. Мы формируем новую линию фронта к западу от города»
{619}. Бойер понимал, что выполнить приказ невозможно, он приказал своим бойцам разбиться на группы по четыре-пять человек, взяв с собой только личное оружие, и послал гонца к минометному взводу с приказом уничтожить технику, но забрать минометы и двуноги. Санитар вызвался остаться с ранеными. Измученные люди брели к лесу сквозь снегопад. Головной дозорный вел их по компасу, и каждому солдату велели держаться за снаряжение того, кто шел перед ним.
Улицы Сент-Вита были завалены битым стеклом и щебенкой, горела скотобойня, метался перепуганный скот. Еще во время обстрела горожане, собрав кое-какие пожитки, укрылись в монастыре Святого Иосифа, под сводами прочных винных погребов
{620}. Когда бомбардировка усилилась, отец Гоффарт решил присоединиться к беженцам. «Он взял с собой чашу и облатки и устроил в одной из подземных кладовых маленький алтарь». К тому времени, когда началась массированная атака, там уже яблоку негде было упасть. Укрывались в подземелье и раненые американские солдаты, они добирались туда сами и заставляли горожан освобождать для них место.
Через город отступал и взвод разведки и рекогносцировки 423-го пехотного полка из злополучной 106-й дивизии
{621}. «Во тьме ничего было не разглядеть, разве что контуры на снегу, – писал один из них, – но слепящие вспышки осветительных ракет и орудийных залпов казались ярче дня». Последние три «Шермана», оставленные в Сент-Вите со взводом разведки и рекогносцировки, «осторожно продвигались по другой улице, Родтерштрассе, на северо-запад. На окраине некоторые забирались на танки, стараясь на них удержаться, они цеплялись за все, за что могли, в то время как остальные обходили танки и шли пешком. Танки уходили под убийственным перекрестным огнем пулеметов по обе стороны дороги, под алым ливнем трассирующих пуль, пугая нас до смерти. К счастью, немцы стреляли слишком высоко, и трассы пересекались в нескольких футах над нашими головами. На вершине небольшого холма, примерно в полутора километрах к западу от города, мы съехали с дороги. Танки заняли позицию на опушке небольшого участка леса. Разведчики спустились по переднему склону холма на несколько ярдов, рассредоточились и окопались, как могли. Во время снежной бури температура значительно упала».
