Но эти мысли были просто отшлифованными водой камнями, которые я подбирала, равнодушно разглядывала и снова бросала в озеро. В больничной тишине вентилятор шевелил мне волосы, и мысли опускались на дно моего мозга и исчезали в иле. Я закрыла карту, взяла очередную стопку, подшила ее.
2017
ОДНА ИЗ СОТРУДНИЦ СО СТОЙКИ РЕГИСТРАЦИИ ЗАБОЛЕЛА, и Инес осталась одна в субботний вечер в переполненном отеле, так что я бросаю стойку консьержа, чтобы ей помочь. Восемь лет назад, когда меня сюда взяли, я тоже работала за стойкой регистрации и еще помню основы. Инес приходится учить меня обновленной компьютерной системе. Когда она объясняет, как бронировать номера и регистрировать постояльцев, ее голос приобретает вопросительные интонации. Я не понимаю, нервничает ли она в моем присутствии или я ее просто раздражаю. Если, налажав, я говорю что-то самоуничижительное, она быстро, на одном дыхании повторяет: «Все нормально, все нормально, все нормально».
Несмотря на то что в мыслях у меня туман, а может, и благодаря этому туману часы пролетают незаметно. Бармен приносит мне коктейль «Тьма и буря», и Инес широко улыбается, когда я предлагаю ей глоток. Мы садимся на корточки за стойкой и передаем друг другу бокал. Я уж и забыла, каково работать в паре и как сближает обслуживание клиентов: постоянной гостьи, которая настаивает, что в этот раз мы поселили ее не в том номере (хотя мы, впустив ее за стойку, показываем историю ее броней, из которой ясно, что она всегда жила в двести тридцать седьмом); пары, которая отмахивается, когда мы предупреждаем, что в номере подешевле с окнами на улицу будет неспокойно, а через час спускается в лобби, чтобы пожаловаться на шум. Инес умеет обезоруживать жалобщиков. Она хлопает ресницами, прижимает ладонь к сердцу со словами: «Мне очень, очень жаль» – и так сокрушается, что постояльцы впадают в замешательство; в итоге они почти всегда начинают уверять ее, что все в порядке, это пустяки, а когда они уходят, Инес бормочет оскорбления им вслед.
– Я думала, ты просто дочка хозяина, – говорю я, – но у тебя и правда к этому талант.
Она, прищурившись, смотрит на меня и пытается решить, не стоит ли ей обидеться.
– Ты справляешься лучше меня, – прибавляю я. – Я не умею изображать сочувствие.
Завоеванная лестью, она расплывается в улыбке.
– Когда люди сердятся, им хочется сорвать на ком-то злость, – говорит она. – Если построить из себя смиренницу, они отвалят.
– Ага, а я так же веду себя с мужчинами.
Я поглядываю на нее в ожидании понимающей усмешки, но Инес только чуть растерянно хмурит лоб.
Я смотрю, как она щелкает по клавиатуре. Экран освещает ее лицо. Ей семнадцать, но выглядит она гораздо старше: безупречный макияж, идеально ровные кончики выпрямленных утюжком волос, нитка жемчуга, белая шелковая блузка под костюмом. Она кажется собранной и, похоже, уже сейчас умеет быть женщиной лучше меня.
– Ты очень проницательна, – говорю я. – Ты кажешься зрелой для своего возраста.
Она по-прежнему чуть недоверчиво косится на меня.
– Эмм, спасибо. – Она снова отворачивается к компьютеру, так ссутулившись, что я не вижу экран.
В девять тридцать, когда работы становится поменьше, к стойке подходит красивый невысокий мужчина за сорок. Он бронировал на одну ночь люкс с джакузи, выходящий на сад во внутреннем дворе. Согласно его распоряжениям, номер должны были подготовить к его приезду: приглушенный свет, ванна с пеной, лепестки роз на кровати, шампанское в ведерке со льдом.
Регистрируя его, я говорю, что все готово и ждет в люксе.
– Если, конечно, это для вас еще актуально, – говорю я, оглядывая лобби.
Кажется, он один.
Мужчина улыбается Инес. Хотя обслуживаю его я, он не переставал улыбаться ей с тех пор, как подошел к стойке.
– Прекрасно, – отвечает он.
Он убирает магнитный ключ в карман и направляется к лифтам. Инес начинает подшивать его бланк регистрации, а я смотрю, как мужчина приостанавливается на полпути, протягивая кому-то руку. С одного из каминных кресел встает женщина. Она оглядывается через плечо на стойку регистрации, встречаясь со мной взглядом, и я вижу, что это и не женщина вовсе. Это девочка-подросток в конверсах и мешковатом свитере, рукава которого закрывают ее запястья. Пока они ждут лифта, мужчина утыкается лицом ей в шею, и девочка отрывисто хихикает.
– Ты это видела? – спрашиваю я Инес, когда пара заходит в лифт. – Девочку, с которой он пришел. Она выглядела лет на четырнадцать.
Она качает головой:
– Я не видела. – Она опускает глаза на список зарегистрированных постояльцев, полностью выделенный зеленым. Все в своих номерах; мы можем расслабиться. – Пойду поем, – добавляет она.
Я думаю о вылизанной комнате, лепестках роз на кровати, пенящихся в ванне пузырьках, представляю себе, как смущенно хихикнет девочка, когда он стянет с нее мешковатый свитер. Инес уходит в кухню, а я воображаю, как сделаю себе ключ и поднимусь в номер, ворвусь внутрь, вцеплюсь в мужчину, стащу его с девочки. Но к чему это приведет? Я только устрою скандал и добьюсь собственного увольнения. Девочка выглядела довольной, счастливой. Он же не затаскивал ее туда против воли. Я допиваю коктейль и вижу возвращающуюся с тарелкой пасты Инес. Она на ходу запихивает еду себе в рот, на ее белой блузке видны брызги красного соуса.
Пока коллега сидит в подсобке, к стойке подходит мужчина и говорит, что у него на сегодня бронь. Я ищу его имя в системе, а он, скрестив руки, нависает надо мной. Все его лицо – сплошные разросшиеся брови и бугристый нос. Он тяжело вздыхает, давая мне понять, как он раздражен и как я некомпетентна.
«Ты хоть понимаешь, что наверху насилуют девочку, – думаю я, – и никто ничего не может поделать?»
– Бронь на ваше имя отсутствует, – говорю я. – Вы уверены, что не ошиблись с отелем?
– Конечно, уверен. – Он достает из кармана сложенный листок бумаги. – Вот, видите?
Я читаю бронь и вижу, что она из отеля в Портленде, штат Орегон. Когда я указываю мужчине на ошибку, извиняясь, словно это моя вина, тот потрясенно с разинутым ртом смотрит на листок, на меня, а потом на свою жену, которая сидит в другом конце лобби в окружении их сумок.
– Мы прилетели сюда из Флориды, – бормочет он. – Что же нам теперь делать?
Все отели в городе переполнены, но мне удается найти им номер в гостинице рядом с аэропортом, и мужчина, слишком ошеломленный, чтобы меня поблагодарить, подзывает свою жену и ведет ее обратно к парковщику, который подгоняет ко входу их арендованный автомобиль. Когда они уезжают, я обмякаю и ложусь на стойку, уронив голову в ладони. Глубокий вдох.
Когда звонит телефон, я, не открывая глаз, поднимаю трубку и отчеканиваю профессиональное приветствие.
– Привет, – говорит неуверенный женский голос. – Мне нужна Ванесса Уай.
