Спустившись по лестнице, они открыли еще одну дверь и попали на кухню, напоминающую пещеру, чей сводчатый потолок служил одновременно опорой замка. В очаге пылал огонь, наполняющий помещение ровным теплом. Фонарь осветил медные кастрюли и сковородки, висевшие на одной из стен, заманчиво поблескивающие, и Элла вдруг поняла, что страшно проголодалась.
– Добро пожаловать в Шенонсо. – Незнакомец оказался незнакомкой; протянув руку, женщина сказала: – Мы не станем представляться друг другу по имени, я думаю, так будет лучше, n’est-ce pas?
[84] Садись сюда и грейся. Я принесу тебе что-нибудь перекусить, пока мы ждем.
Съев ломоть черствого хлеба («В наши дни нам приходится печь его из каштанов, так как немцы забирают всю пшеницу. А вместо кофе пьем цикорий. Они заставили нас питаться, как животных», – сокрушалась женщина) с вареньем из желтых слив, делавшего его даже вкусным, Элла ощутила прилив сил. Когда взошло солнце, женщина подняла жалюзи, закрывавшие маленькое кухонное окошко, и комната наполнилась отраженным от реки светом. Элле очень хотелось осмотреть замок – он казался прекрасным и загадочным, но она понимала, что это невозможно. Она должна была скрываться, чтобы как можно меньше людей знали о присутствии постороннего среди персонала. В теплом помещении ее глаза начали слипаться после бессонной, нервной ночи. Чувствуя себя достаточно защищенной в этой крепости, Элла даже позволила себе закрыть глаза и на несколько минут задремать.
Вскоре ее разбудил звук открывающейся двери и стук подошв пары крепких сапог, ступающих по каменным плитам. Вошла другая женщина и протянула Элле руку для пожатия. Затем вручила ей яркий пестрый платок, который Элла накинула на волосы и завязала узлом под подбородком. Девушка взяла плетеную корзину, которую связная поставила на пол, и кивнула, давая понять, что готова. Женщина повела ее обратно, вверх по лестнице, через элегантные комнаты замка, к главной двери северного входа. Они шли быстро, но не слишком, чтобы не привлекать внимания – просто две женщины, отправившиеся за покупками в деревню. Несмотря на искушение рассмотреть дворцовые сады и статуи, Элла старалась не поднимать глаз, словно привыкла к окружающей обстановке. Ее предупредили о возможной встрече с нацистами, так как некоторые здания на территории Шенонсо были заняты немецкими частями. Когда они пересекли последний узкий мост, ведущий к северному берегу реки, она заметила характерную униформу. Но эта утренняя экспедиция явно была частью обычного распорядка в замке. Патрульные едва взглянули на проходивших мимо женщин, а один даже поднял руку в знак приветствия.
Женщина довела ее до деревни, где свернула с главной дороги на маленькую улочку и указала на дом с голубой дверью:
– Я вернусь за тобой через час.
Элла посмотрела на часы и кивнула.
Когда она подошла к дому, дверь распахнулась и на пороге появилась женщина, которая, должно быть, наблюдала за ней из-за плотных кружевных занавесок. Эллу провели в глубину дома, в маленькую гостиную, окна которой выходили во внутренний дворик, окруженный высокими стенами, что обеспечивало полное уединение. Когда она вошла в комнату, навстречу поднялся мужчина и пожал ей руку. Его широкая ладонь была твердой и шершавой, как перчатка. И снова они не обменялись ни именами, ни любезностями. Она сбросила пальто и начала отстегивать спрятанный под ним S-Phone. Он с интересом осмотрел составные части, одобрительно и понимающе кивая. Быстро и спокойно, сознавая ценность каждой минуты, она показала ему, как все работает, объяснив, как подключить и направить антенну. Кончиком диверсантского ножа она распорола подкладку пальто и протянула ему квадратные шелковые лоскуты, на которых была напечатана закодированная инструкция. Он снова кивнул, широко улыбаясь, и крепко расцеловал ее в обе щеки.
– Мадемуазель, мы знаем, что вы проявили величайшее мужество, доставив нам эту посылку. Ваши друзья во Франции благодарны вам, низкий вам поклон от всех нас.
– Воспользуйтесь им как следует. Надеюсь, это спасет много жизней, – сказала Элла с улыбкой и сделала паузу, представив себе друзей и коллег, которых этот человек, должно быть, потерял совсем недавно, во время рейда гестапо. – Я молюсь, чтобы эта война поскорее закончилась.
Женщина, стоявшая на своем посту за кружевными занавесками, сделала знак рукой: пора уходить. Элла натянула пальто, застегнула пуговицы, убедилась, что распоротая подкладка не видна, и вновь повязала на голову яркий платок. Связная из замка ждала на пороге, она быстро переложила пару бумажных свертков с продуктами из своей корзины в корзину Эллы.
Когда они подошли к замку, их остановил патруль.
– Ну, и что тебе удалось сегодня раздобыть в лавке? – спросил один из патрульных на ломаном французском языке.
Элла протянула ему свою корзинку, он взял один из пакетов, понюхал его и сморщился.
– Не понимаю, как вы, французы, можете есть такие вонючие сыры, – возмущенно удивился немец и бросил его обратно в корзинку. Элла улыбнулась, не поднимая глаз.
– Он хорош с soupe à l’oignon
[85], – сказала она, удивляясь звуку своего голоса – непринужденному и ровному, несмотря на охвативший ее ужас, заставляющий сердце глухо стучать в груди. Она кивнула в сторону корзинки другой женщины, в которой лежало несколько больших коричневых луковиц.
Немцы жестом показали им, что можно идти, и они направились обратно в замок. Только оказавшись в безопасности на теплой кухне, Элла перевела дух, осознав, что все это время едва осмеливалась дышать.
Она сделала это! Первый S-Phone благополучно доставлен бойцам Сопротивления! Радость переполняла ее, но она быстро собралась, вспомнив предупреждение Ангуса: «Не ослабляй бдительности ни на минуту, пока не окажешься в самолете и не покинешь вражескую территорию. Помни, что работа не будет закончена, пока ты не вернешься домой».
Она тихо сидела в уголочке, ела, наблюдала, как обе женщины, почти не разговаривая, занимаются своими повседневными делами, и старалась сосредоточиться на предстоящем вечере.
Сгустились сумерки, и они направились обратно сквозь темные залы и коридоры, по длинной галерее через реку. Женщина погасила фонарь, прежде чем отодвинуть засовы и приоткрыть дверь. Элла выскользнула в темноту, на долю секунды почувствовав острое желание остаться в теплом и безопасном замке, под защитой этих людей, которые рисковали своими жизнями ради нее. Но она заставила себя идти вперед, и ее сердце снова заколотилось под тяжелым пальто, когда она, пройдя по разводному мосту, вышла на опушку, где все так же валялись срубленные деревья. Она пригнулась и поспешила к лесу. Остановилась только однажды, чтобы сориентироваться и посмотреть на часы. Предполагалось, что ее проводник уже здесь. Напрягая зрение, Элла вглядывалась в лесную чащу, чтобы уловить отблеск фонаря, но впереди не было ничего, кроме темноты и теней. Не было слышно ни звука, лишь тихий плеск текущей позади реки.
