Они стряхнули песок с одежды и, все еще держась за руки, пошли обратно к дому, чтобы успеть, пока не проснулись дети.
* * *
Казалось, Каролин почувствовала неуловимые изменения, когда увидела их вместе. После обеда она отвезла Кристофа обратно в квартиру над галереей и по возвращении предложила всем спуститься на пляж собирать ракушки.
Они с Эллой сидели, прислонившись к мягкому склону дюны, и смотрели, как Рона и Робби снуют взад и вперед по берегу, деловитые, как кулики, стараясь заполнить свои маленькие ведерки причудливыми раковинами.
– Элла, – проговорила Каролин, глядя в сторону моря, не в силах посмотреть подруге в глаза. – Я все знаю. Кристоф рассказал мне о твоем вчерашнем решении уйти от Ангуса. Скажи мне, пожалуйста, что при ясном свете дня ты передумала.
Элла покачала головой.
– Нет. На самом деле я настроена еще более решительно, чем когда-либо. Остров для меня это все: жизнь с Кристофом, возможность счастья и свобода. У меня дома, в Эдинбурге, нет ничего подобного.
– Я знаю, что это тяжело, Элла. Но подумай о своих детях. Что с ними будет дальше?
– Я оставлю их здесь. Ты же сама говорила, что сейчас они выглядят счастливыми и здоровыми. Я знаю, что это будет серьезное изменение жизненного уклада для них, но они приспособятся. Детям проще сделать это.
– А Ангус? Рона никогда тебе этого не простит. Она постоянно говорит о своем отце. Это будет для нее страшным ударом.
– Ангусу следовало бы подумать об этом, когда он заводил интрижку, – сердито возразила Элла, мучимая чувством вины, которое изо всех сил пыталась заглушить решительным тоном. – Именно он стал причиной всего этого. Он несет такую же ответственность за случившееся, как и я.
Она смахнула злые слезы, которые внезапно затуманили ее зрение, когда она смотрела на две маленькие фигурки у кромки воды, склонившие головы над очередной находкой.
– Два неверных решения не дают в итоге одно верное. Ты же знаешь это, Элла. – Голос Каролин звучал мягко, деликатно, без осуждения. – Но Ангус не отдаст своих детей без боя. Готова ли ты потерять их? Потому что до этого может дойти. Если ты надумаешь развестись, суд может стать на сторону отца. И еще: ты ведь бывала на острове только летом. Совсем другое дело зимой, когда здесь бушуют атлантические шторма. И как же быть с учебой? А что, если Робби снова понадобится медицинская помощь? Все эти вопросы будут приняты во внимание, когда судья станет выносить решение, кому из вас отдать детей. Это разорвет тебя на части, Элла. Это разорвет на части их.
– Нет. Ты ошибаешься, Каролин. Здесь тоже живут люди, здесь тоже растут дети. И мы сможем. Я знаю, что какое-то время это будет болезненно, но когда Ангус увидит, каким сильным стал Робби, как хорошо они оба выглядят, он должен будет признать, что это лучшее место для наших детей. – Она подняла руку, чтобы предотвратить очередное возражение Каролин. – Пожалуйста. Своими уговорами ты только усложняешь ситуацию. Мне нужно, чтобы ты помогла мне пройти через это, а не пыталась отговорить.
Элла встала, отряхнула песок с юбки и пошла по пляжу к детям.
* * *
Кристоф приехал на следующее утро и сгреб их всех в машину.
– Поехали. Сегодня я отвезу вас на один из самых диких пляжей. Я очень хочу его нарисовать. Там отличные волны. – Он взял из-под навеса огромный зонт от солнца и тяжелую деревянную доску для серфинга. – Давайте-ка возьмем это с собой.
– Потрясающе! Это твое?
– Нет, доска принадлежит моему американскому другу. Она хранится у меня, пока тот в Париже.
– Ты можешь стоять на ней?
Кристоф рассмеялся:
– Нет, Робби, только не с моей больной ногой. Но если захочешь, я научу тебя бодисерфингу, это очень весело. Когда вам надоест прыгать в большие волны, вы сможете поплавать на ней.
Они проехали вдоль южной оконечности острова, затем свернули на грунтовую дорогу, ведущую к полосе золотистого песка, протянувшейся примерно на милю, и наконец очутились в месте, издалека напоминающем рыболовный крючок. Пенные буруны обрушивались на берег.
– Вся хитрость этого пляжа, – объяснил Кристоф детям, – заключается в его форме. Если мы останемся на этом конце, где волны белые, то все будет в порядке. Здесь мелководье. Но будьте осторожны, потому что океан внезапно становится глубже, как раз там, где волны поднимаются сплошной стеной.
– Ты уверен, что это безопасно? – встревоженно спросила Рона.
– Не волнуйся, дорогая, – вмешалась Элла, – Кристоф не поведет тебя туда, где вам будет что-то грозить.
– С тобой все будет в порядке, Рона. Сейчас начинается прилив, так что совершенно никакого риска. И я все время буду с тобой в воде.
Вскоре они уже радостно плескались, прыгали в волнах и с гиканьем неслись к берегу на доске для серфинга.
Элла вышла из воды первой; несмотря на жару, ее пробирала дрожь. Атлантика, мягко говоря, бодрила, но Элла быстро согрелась на солнце. Совершенно мокрая Рона прибежала за своим полотенцем.
– Это так весело, мамочка! – тараторила она, задыхаясь от восторга. – Я, наверное, вернусь обратно!
– Хорошо. Но скажи Кристофу и Робби – через десять минут время обедать.
Они страшно проголодались и жадно уплетали принесенные Кристофом багеты. А когда ели персики, которые он вынул из бумажного пакета, сладкий сок настырно тек по их подбородкам и рукам.
– Мы можем вернуться обратно? Можем, а, мамочка? – Робби не терпелось плюхнуться в воду.
– Нет. Ты же знаешь, Робби, мы должны позволить нашему обеду осесть, потерпи хотя бы часок. Вздремни немного. Или пойди поищи ракушки, пополни свою коллекцию.
Обиженный, он свернулся калачиком в своем полотенце и через пять минут уже спал. Элла осторожно поправила зонт, чтобы защитить его лицо от солнца. Разморившаяся от еды и тепла, утомленная бурлящей силой моря, Рона тоже легла.
«Вот как это будет, – подумала Элла. – Такие дни, как этот, и мы вчетвером, совершенно счастливые».
Она улыбнулась Кристофу и пристроилась рядом с детьми.
Он наклонился к ней совсем близко.
– Я собираюсь отправиться туда, чтобы сделать наброски. – Она кивнула, уже погруженная в дремоту. – Скоро вернусь.
Эллу разбудил крик Роны.
Через долю секунды она уже была на ногах и мчалась к воде. За белой пеной Робби был едва различим. Он лежал на доске для серфинга, отчаянно пытаясь повернуть ее к берегу. Но пока они спали, начался отлив, и сильное течение захватило его в плен, унося в открытый океан.
Не задумываясь, Элла нырнула в воду. Смутно, издалека, она слышала громкие крики, даже различила голос Кристофа. Но видеть могла только то, как ее сын упрямо борется с мощью океана и вновь обретенные силы быстро покидают его.
