Тринадцать месяцев! Корнелиуса пробрала дрожь. Это будет длительное ожидание в ледяной мгле, и никакие зарплаты и премии, ожидающие его на Земле, не могли скрасить пребывание здесь, на расстоянии четырехсот восьмидесяти миллионов миль от солнца.
– Станция отличнейшим образом приспособлена для исследований, – продолжал Викен. – Все необходимое оборудование, лучшие ученые, ничто не отвлекает и, конечно же, вот это… – Он показал отставленным большим пальцем на планету и повернулся, чтобы уйти.
Корнелиус последовал за ним, причудливо раскачиваясь.
– Очень интересно, без всяких сомнений, – запыхтел он, – просто изумительно. Но, доктор Викен, тащить меня сюда, чтобы я провел здесь больше года в ожидании корабля, только для выполнения работы, которая займет не более нескольких недель…
– Вы уверены, что все так уж просто? – мягко спросил Викен, повернувшись к нему лицом. То, что увидел в его глазах Корнелиус, заставило его замолчать. – После всех тех месяцев, что я здесь провел, могу сказать, что не встречал ни одной проблемы, какой бы сложной она ни была, которая не усложнялась бы многократно при нахождении даже самого правильного и оптимального решения.
Они прошли через шлюз по тоннелю, ведущему ко входу на станцию. Практически все располагалось под землей. Жилые помещения, лаборатории, даже коридоры были довольно неплохо и даже роскошно обставлены, а в общем зале имелся даже камин, где полыхал самый настоящий костер! Одному Богу известно, сколько стоило вот это! Размышляя о необъятной холодной пустоте, где обитала огромная планета, и о своем, можно сказать, приговоре сроком в один год, Корнелиус решил, что такая роскошь была на самом деле биологической необходимостью.
Викен показал ему хорошо меблированное помещение, где Корнелиусу предстояло жить.
– Скоро принесу ваш багаж и достану псионное оборудование. Сейчас же все болтают с командой корабля или читают почту.
Корнелиус безучастно кивнул и сел. Стул, как и вся мебель, предназначенная для низкой силы тяжести, представлял собой, скорее, паутинный каркас, но был достаточно прочным и удобным. Он полез в складки своей одежды, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы его собеседник задержался здесь на некоторое время.
– Сигару? Я взял их в Амстердаме.
– Спасибо, – Викен принял дар с разочаровывающей непринужденностью, скрестил длинные худые ноги и принялся выдувать серые облачка.
– Кстати… Главный здесь вы?
– Не совсем. Здесь нет главного. У нас есть один администратор, повар, чтобы выполнять соответствующую работу, если в ней возникнет нужда. Не забывайте, что это исследовательская станция и ничего более.
– А вы тогда в какой области специализируетесь?
Викен нахмурился.
– Не стоит расспрашивать кого-то еще с той же прямотой, доктор Корнелиус, – предупредил он, – никто здесь не будет обсуждать свою работу с едва прибывшим новичком. То, что я с вами разговариваю, уже в своем роде диковина… Ну что вы, что вы. Не извиняйтесь. Это нормально. Я физик, специализирующийся в области поведения твердых тел при сверхвысоком давлении, – он кивнул на стену, – а там этого добра полным-полно.
– Понятно, – некоторое время Корнелиус курил молча. Затем сказал: – В принципе, я эксперт по псионике, но, если честно, сейчас мне невдомек, почему ваш аппарат демонстрирует то аномальное поведение, о котором написано в отчете.
– Вы хотите сказать, что, хм-м, К-лампы на Земле функционируют стабильно?
– И на Луне, и на Марсе, и на Венере – повсюду, но, очевидно, не здесь, – Корнелиус пожал плечами. – Конечно, пси-лучи всегда требуют особого подхода, и иногда реакция отличается от ожидаемой, но… Лучше как следует изучить факты, прежде чем строить теории. Кто ваш пси-оператор?
– Просто Англси – человек, который не проходил официального обучения по работе с эсооборудованием. Однако он все быстро изучил, как только стал инвалидом, и показал себя настолько смышленым, что его направили прямиком сюда, когда он записался на проект добровольцем. Очень трудно кому-либо попасть на Юпитер V без наличия необходимых ученых степеней. Тем не менее Эд управляет Джо ничуть не хуже доктора по псионике.
– Понятно. Этот ваш псевдоюпитерианец. Мне нужно будет изучить этот аспект поподробнее, – сказал Корнелиус. К своему собственному удивлению, эта работа все больше и больше начинала его интересовать. – Возможно, проблема связана с некими особенностями биохимии Джо. Кто знает? Я открою вам маленький, но хорошо скрываемый от всех секрет, доктор Викен: псионика не является точной наукой.
– Как и физика, – ухмыльнулся его собеседник. Через мгновение он добавил уже более трезво: – Во всяком случае, не та область физики, которой я занимаюсь. Я надеюсь сделать ее точной. Поэтому я и здесь. Поэтому мы все здесь.
Первое знакомство с Эдвардом Англси повергло доктора в шок. Он увидел перед собой голову, пару рук и прямой пристальный взгляд синих глаз. Все остальное казалось чем-то размытым, погруженным в инвалидное кресло.
– Биофизик по образованию, – сказал Викен Корнелиусу, – изучал атмосферные споры на земной станции еще в юности, затем произошел несчастный случай, его сильно придавило, так что ни один орган ниже грудной клетки теперь не жизнеспособен. Весьма раздражительный тип, поэтому не торопитесь при работе с ним и будьте аккуратнее.
Сидя на краешке стула в пункте управления эсопроектором, Корнелиус понял, что Викен явно преуменьшал истинное положение дел.
Англси безо всяких церемоний ел и говорил одновременно, да так, что щупальца кресла непрерывно убирали и подтирали за ним.
– У меня нет другого выхода, – сказал он, – это идиотское место живет по земному времени. У них тут, видите ли, Гринвич. А Юпитер – это другое. Мне нужно быть здесь, когда Джо проснется, чтобы я успел взять управление на себя.
– Разве никто не может вас заменить? – спросил Корнелиус.
– Ага, сейчас! – Англси взял кусок протеина и помахал им перед собеседником. Поскольку английский, официальный язык станции, был для него родным, он мог яростно и метко сыпать английскими словами. – Послушайте. Вы когда-нибудь занимались терапевтическим эсоконтролем? Не просто слушать или даже поддерживать связь, а именно фактический педагогический контроль?
– Нет, не занимался. Для этого требуется природный талант. К примеру, такой, как у вас, – Корнелиус улыбнулся. Его маленькая лесть совершенно не удалась, и изуродованное шрамами лицо собеседника даже не дрогнуло. – Я предполагаю, что вы имеете в виду что-то вроде… хм… повторного обучения нервной системы парализованного ребенка!
– Да, да. Достаточно подходящий пример. А пытался ли кто-нибудь подавить личность этого ребенка, взять все, так сказать, в свои руки?
– Господи, конечно же нет!
– Даже в рамках научного эксперимента? – Англси ухмыльнулся. – Разве какой-нибудь оператор эсопроектора никогда не пытался наполнить ум ребенка своими собственными мыслями? Ну же, Корнелиус, я никому вас не выдам.
