На сей раз тишина повисла надолго. И Далтон, испытав почти физическую боль, внезапно понял, что Скорроган утратил выгодную позицию, которую занимал совсем недавно, и теперь уже не сможет ничего вернуть. Если бы он внезапно опомнился и попытался все исправить (а кто и когда слышал, чтобы сконтаранские аристократы извинялись?), уже было слишком поздно. Многие миллионы людей, смотревших на телеэкраны, видели это непростительное высокомерие. Слишком много важных людей, лидеров Солнечной системы, сидели в одном помещении с ним, смотрели в его презирающие всех глаза и вдыхали резкий запах его нечеловеческого пота.
Никакой помощи Сконтару!
На закате облака скапливались за темной линией скал, лежащих к востоку от Гейрхайма, и легкий прохладный ветер спускался в долину, неся с собой шепоты зимы. С ними прилетели и первые снежинки, кружившиеся на фоне глубокого пурпурного неба. Последние кровавые лучи солнца слегка окрашивали их в розовый цвет. Заморозки ударят еще до полуночи.
Космический корабль спустился из темноты и приземлился на своем причале. За границами небольшого космопорта в закатных сумерках лежал старый город Гейрхайм. Город и космопорт прижимались друг к другу, словно пытаясь согреться, защититься от ветра. В древних домах с черепичными покатыми крышами мерцали рыжие огни, а извилисто петляющие мощеные улицы казались пустыми каньонами, которые шли вверх по холму, на самой вершине которого возвышался прославленный замок старых баронов. Валтам начал использовать его для своих нужд, и с тех пор маленький Гейрхайм стал столицей империи. Ведь гордый Скирнор и статный Труванг превратились в радиоактивные воронки, а в сожженных руинах старого дворца выли дикие твари.
Скорроган, сын Валтака, поежился, выйдя из шлюза и начав свой путь вниз по трапу. Сконтар – холодная планета, даже для уроженцев этих мест. Граф тщательно завернулся в свой тяжелый меховой плащ.
Они ждали у подножия трапа, все главные вожди Сконтара. Мышцы живота у Скоррогана напряглись, но лицо оставалось все таким же безучастным. Возможно, что там, среди группы этих тихих угрюмых людей, его ждала смерть. Несомненно – позор… А больше он не мог ни о чем думать…
В этой группе стоял сам валтам, его белая грива развевалась на резком ветру. Его золотые глаза блестели в сумерках: жесткие и пронзительные, таящие глубокую, мрачную ненависть. Рядом с ним был его старший сын, прямой наследник престола Тордин. Последние лучи солнца освещали алым светом острие его копья, казалось, что от него по небу растекается кровь. Были там и другие могучие витязи Сканга, графы провинций Сконтара и других планет, и все ждали его. За ними стояла в ряд дворцовая гвардия, шлемы и латы сверкали в полумраке, на лица падала тень, но не могла скрыть ненависти и презрения.
Скорроган подошел к валтаму, стукнул древком копья о землю в знак приветствия и учтиво склонил свою голову под нужным углом в соответствии с этикетом. Не больше и не меньше. Стояла тишина, нарушаемая лишь воющим ветром. Поднялась метель.
Валтам, наконец, заговорил, отбросив какие-либо церемониальные приветствия. Его слова хлестнули оскорбительной пощечиной:
– Итак, ты зачем-то вернулся.
– Да, повелитель, – Скорроган пытался говорить ровным голосом. Это было очень трудно. Он не боялся смерти, но было невыносимо нести на себе эту ношу абсолютного фиаско. – Как вам известно, я с сожалением должен отчитаться о провале вашего задания.
– Несомненно. Мы здесь смотрели телепередачи, – едко сказал валтам.
– Повелитель, жители Солнечной системы предоставляют практически ничем не ограниченную помощь Кундалоа. Но они отказались хоть как-то помочь Сконтару. Не будет денег, не будет технической помощи – ничего. Следует ожидать лишь небольших объемов торговли и совсем немного туристов.
– Я знаю, – вмешался Тордин, – а тебя посылали, чтобы ты убедил их помочь нам.
– Я пытался, повелитель, – Скорроган все еще выдерживал безучастный тон. Ему нужно было сказать хоть что-то, «Но будь я навечно проклят, если начну оправдываться!» – Однако земляне имеют ничем не обоснованные предубеждения против нас, которые частично связаны с их эмоциональным пристрастием к Кундалоа и частично, как мне кажется, с тем, что мы значительно от них отличаемся.
– Пусть так, – холодно сказал валтам, – но раньше было ничуть не лучше. Ведь мингониане, которые гораздо менее человекоподобны, чем мы, получили столько всего полезного из рук землян. Они получили примерно такую же помощь, как будут получать кундалоанцы, – помощь, которую могли бы получать и мы.
Нам не нужно ничего, кроме хороших отношений с самой мощной силой в галактике. И мы могли бы получить гораздо больше. Мне известно по отчетам из первых рук, какой настрой был у Содружества. Они были готовы помочь нам, готовы были сотрудничать во всем. Мы могли бы возродиться и жить дальше… – его голос постепенно стихал из-за визгливо причитающего ветра.
Через мгновение он продолжил, и ярость, наполнившая его речь, обжигала подобно пламени:
– Я отправил тебя в качестве особого посланника, чтобы получить так щедро предлагаемую помощь. Ты, кому я доверял, кто, как я думал, знал о нашем тяжелейшем положении… Гр-р-р! – он сплюнул. – И ты не делал там ничего, кроме как оскорблял, хамил напропалую и поражал всех своей надменностью. Ты, на кого смотрели глаза всей Солнечной системы, стал идеальным примером всего того, за что люди нас не любят. Немудрено, что нам отказали! Нам еще повезло, что Солнечная система не объявила нам войну!
– Может, еще не поздно, – сказал Тордин, – мы можем послать другого…
– Нет, – валтам поднял голову с природной железной гордостью своей расы, высокомерием культуры, для которой на протяжении всей ее истории сохранить лицо было важнее, чем жизнь. – Скорроган поехал как наш полномочный представитель. Если мы откажемся от него, станем извиняться… не только за его поступки, но и за плохие манеры… Если мы будем ползать на брюхе перед галактикой… Нет! Это не стоит того. Нам придется обойтись без помощи Солнечной системы.
Начался сильный снег, и облака закрыли небо. В разрывах между ними виднелось несколько ярких звезд. Но было холодно, очень холодно.
– Однако какую же цену приходится платить за честь, – устало сказал Тордин. – Наш народ голодает, продовольствие из Солнечной системы помогло бы ему выжить. Сейчас они могут надеть лишь жалкое тряпье – Солнечная система послала бы нам одежду. Наши заводы разрушены, те, что остались, – устарели, наша молодежь растет в невежестве, ничего не зная о галактической цивилизации и новых технологиях. Солнечная система дала бы нам станки и инженеров, помогла бы восстановиться. Солнечная система прислала бы нам своих учителей, и мы бы снова стали великими… Но поздно, слишком поздно! – Его глаза словно пытались что-то разглядеть сквозь пелену мрака, боли и непонимания. Скорроган был его другом. – Но зачем ты так поступил?
– Я сделал все от меня зависящее, – натянуто сказал Скорроган. – И если я не подходил для этой задачи, вам не следовало меня посылать.
