Но это была самая одинокая, самая странная и, возможно, самая опасная охота из всех, а значит, и самая лучшая. Он не питал злобы к марсианину, напротив, он уважал мужество мелкого существа так же, как уважал отвагу других животных, на которых охотился. И трофей, который он привезет домой после этой погони, будет вполне заслуженным.
То, что его успех останется тайной, Риордана не беспокоило. Он охотился не славы ради – хотя следует признать, что известность и популярность ему были приятны. Но охота была его любовью. Предки его сражались под разными именами: викинг, крестоносец, наемник, повстанец, патриот – любой титул или статус, – все, что пользовалось всеобщей популярностью во времена легенд. Схватка была в его крови, а в нынешние времена всеобщего вырождения сражаться не с кем – разве что с объектом его охоты.
Ну что ж, до завтра. И он погрузился в сон.
Проснулся Риордан в серых тусклых лучах рассвета, быстро приготовил завтрак и свистнул гончую. Ноздри его раздувались от волнения, тело, хмельное от нетерпения, радостно пело. Сегодня! Может статься – сегодня!
Кружным путем они спустились в каньон, и собака целый час металась туда и сюда, пока не взяла след. Гончая тут же издала радостный лай, и они отправились в путь, но шагом, не спеша, – путь был извилист и каменист.
Солнце поднималось все выше, когда они шли по высохшему руслу древней реки. Его бледный холодный свет заливал острые как иглы скалы, окрашивал в фантастические цвета склоны ущелий, песок и обломки, оставшиеся от прежних геологических эпох. Низкий жесткий кустарник хрустнул под ногами человека, сжимаясь и потрескивая в бессильном протесте. В остальном же царила тишина, глубокая, натянутая и словно бы чего-то ждущая.
Тишину нарушила гончая, тявкнув и рванувшись вперед. Свежий след! Риордан бросился за ней, продираясь через густой кустарник, потея, ругаясь на чем свет стоит – и радостно скалясь от возбуждения.
Терновник внезапно расступился под ногами. Испуганно взвыв, собака заскользила по наклонной стене колодца, искусно скрытого под кустарником. Риордан бросился вперед с ловкостью тигра, упав на живот и едва успев схватить гончую за хвост. Шок от удара едва не затянул в дыру его самого. Одной рукой он охватил куст терновника, который яростно цеплялся за его шлем, и вытащил гончую наружу.
Дрожа всем телом, он заглянул внутрь ловушки. Сделана она была на славу: метров шесть глубиной, стены прямые и узкие, насколько позволял осыпающийся песок, и умело замаскированная кустарником. На дне – остриями вверх – были закреплены три пугающего вида кремневых копья. Промедли он хоть мгновение – и расстался бы с собакой, а то и с собственной жизнью.
Он обнажил зубы в волчьем оскале и осмотрелся вокруг. «Филин», должно быть, трудился над западней всю ночь. Значит, он, усталый вусмерть, где-то неподалеку…
Словно в ответ на его мысли со стены ближайшей скалы скатился валун. Огромный. Но тело, падающее на Марсе, ускоряется в два раза медленнее, чем на Земле. Риордан откатился в сторону как раз в тот момент, когда валун грохнулся на место, где только что лежал охотник.
– Ну же, давай! – заорал он и ринулся к скале.
На мгновение на краю скалы появилась серая фигурка, бросившая в него копье. Риордан выстрелил, и призрак исчез. Копье лишь вскользь задело крепкую ткань гермокостюма, и он наконец вскарабкался на узкий карниз на вершине обрыва.
Марсианина нигде не было видно, но едва заметная красная дорожка вела в сторону холмистой пустоши. Клянусь Богом, я подранил его! Гончая с трудом преодолела покрытый сланцевой чешуей подъем. Сейчас ее собственные лапы кровоточили. Риордан отругал собаку, и они снова отправились в путь.
Они шли за кровавой дорожкой милю, а то и две – а потом она внезапно оборвалась. Риордан обвел взглядом деревья и остроконечные скалы, перекрывавшие обзор во всех направлениях. «Филин» явно прошел обратным ходом и теперь взобрался на одну из скал, с которой он мог бы в удобный момент броситься на своего преследователя. Но на какой же скале он засел?
Пот струями стекал по лицу и телу человека, но вытереть он его не мог. Кожа невыносимо зудела, легкие горели, он задыхался, глотая остатки воздуха. Но Риордан смеялся, поддавшись порыву восторга и охотничьего азарта. Вот это погоня! Что за погоня!
Крига лежал в тени высокой скалы и дрожал от усталости. Из-за границы в глаза его бил солнечный свет: невероятно яркий, горячий, безжалостный, требовавший жертвенной крови, жесткий и слепящий, как металл земных завоевателей.
Он совершил ошибку, потратив драгоценные часы на сооружение ловушки. Вместо этого стоило отдохнуть. Ловушка не сработала, да он мог бы и догадаться, что так и будет. А сейчас его мучили голод и жажда, словно какой-то лютый зверь поселился во рту и гортани. А враги шли по пятам.
Они были уже недалеко. Весь день они гнали его, и он ни разу не опережал их более чем на полчаса. Никакого отдыха – дьявольская гонка через пустыню, скалы и пески. А теперь под грузом обессиленности ему остается дожидаться конца схватки.
Рана в боку горела. Она была неглубокой, но стоила ему немалой крови и боли и тех коротких минут забытья, которые он мог бы себе позволить.
На какое-то мгновение воин Крига исчез, и в давящем молчании пустыни всхлипывал одинокий перепуганный ребенок. Ну почему они не могут оставить меня в покое?
Низкий пыльно-зеленый кустарник зашелестел. Мышь-песчанка запищала в одной из расщелин. Они приближаются.
Крига устало вскарабкался на вершину скалы и притаился. Он пробирался сюда кружным путем, и, значит, они должны будут пройти почти вплотную, направляясь к его башне.
Отсюда он мог ее видеть: низкие желтые руины, истрепанные ветрами тысячелетий. Времени хватило лишь на то, чтобы рвануться внутрь, схватить лук, стрелы и топор. Жалкое оружие. Стрелы не смогут пробить костюм землянина, если тетиву натянут слабые руки марсианина, и даже стальной топор оружие небольшое и почти бесполезное. Но это все, что у него было: его оружие, он сам и его крошки союзники в пустыне, мечтающие лишь о том, чтобы их оставили в покое.
Репатриировавшиеся рабы рассказывали ему о могуществе землян. Ревущие машины, взрывавшие тишину их собственных пустынь, уродовавшие спокойное лицо их собственной луны, потрясавшие планеты в яростном выплеске бессмысленной энергии. Они были завоевателями, и им никогда не приходило в голову, что вековечный мир и покой, возможно, стоят того, чтобы их сохранить.
Ну да ладно. Он приладил стрелу на тетиву и притаился в безмолвном зыбком свете солнца, выжидая.
Первой, с воем и лаем, появилась гончая. Крига натянул тетиву изо всех оставшихся сил. Но сначала пусть человек подойдет поближе…
И человек появился. Он бежал, огибая скалы, с винтовкой в руке, а его ищущие беспокойные глаза горели зеленым огнем, высматривая цель для смертельного выстрела. Крига медленно повернулся. Собака уже миновала скалу, а землянин был прямо под ней.
