– М-м-м-м-м… – пробормотал Реймонт и поцеловал ямочку между ключицами. – Давай-ка заберем одежду и пойдем.
Ингрид весила сейчас всего шесть килограммов, и Реймонт легко вынес ее из бассейна на одной руке. Когда он нежно погладил кожу Ингрид, она рассмеялась:
– Сластолюбец!
– Скоро сила тяжести станет обычной, и тогда я вряд ли смогу поднять тебя одной рукой, – напомнил ей Реймонт и со скоростью, при которой на Земле можно было запросто сломать шею, помчался вниз по ступенькам винтовой лестницы к офицерской палубе.
А потом в полутемной каюте Ингрид подперла щеку ладонью, и ее глаза встретились с его глазами. Ее тело казалось янтарно-золотым. Ингрид нежно коснулась щеки Реймонта.
– Ты очаровательный любовник, Карл, – прошептала она. – Лучше тебя у меня никого не было.
– Ты мне тоже очень нравишься, – признался он.
Ингрид нахмурилась, в голосе ее прозвучала нотка боли:
– Но ты только в постели расслабляешься. Да и расслабляешься ли? Забываешь ли обо всем?
– Было бы о чем забывать, – угрюмо пробурчал Реймонт. – Я тебе все про себя рассказал.
– Анекдотики всякие. Обрывки. Все как-то бессвязно… Вот в бассейне впервые за все время ты хоть чуть-чуть раскрылся по-настоящему. Чуть-чуть – и тут же снова спрятался. Почему? Я же не собираюсь обижать тебя, Карл, делать тебе больно.
Он сел, нахмурился.
– Не понимаю, о чем ты. Люди узнают друг друга, когда живут рядом. Ты знаешь, что я люблю художников-классиков, таких как Рембрандт и Бонестель, и терпеть не могу абстракционистов и хромодинамиков. Не очень разбираюсь в музыке. Юмор у меня солдафонский. Что касается политики, то я убежденный консерватор. Больше люблю жареное мясо, чем тефтели, но никогда не прочь культурно развлечься. Я люблю азартные игры, неплохо играю в покер, и здесь бы играл, будь в этом смысл. Люблю и умею работать руками, а потому с удовольствием приму участие в устройстве лабораторных помещений, как только позовут. Не раз пытался прочесть «Войну и мир», но всякий раз засыпаю. Чего же тебе еще? – спросил он, в сердцах хлопнув ладонью по матрасу.
– Я хочу все знать о тебе, – немного грустно сказала Ингрид и красноречиво обвела рукой каюту. Дверца шкафа была открыта, на плечиках висели ее лучшие платья. На полочках были расставлены и разложены любимые безделушки – старая статуэтка Глашатая, лютня, с десяток неразвешенных картин, маленькие фотографии родственников, нарядная шведская кукла. – А ты с собой ничего такого не взял.
– Я всю жизнь кочую со скоростью света.
– И дороги тебе, судя по всему, выпадают нелегкие. Может быть, когда-нибудь ты станешь со мной более откровенен, – сказала Ингрид и обняла Реймонта. – Карл, давай больше не будем об этом. Я не хочу тебя огорчать. Иди ко мне. Понимаешь, все теперь не так просто… Я люблю тебя, Карл…
Когда была набрана нужная скорость, полет земного корабля к тому знаку зодиака, которым управляла Дева, стал свободным. Сопла остыли, и корабль превратился в подобие кометы. Теперь на него действовала только гравитация – определяла курс, уменьшала скорость.
Все шло по плану. Однако действие гравитации нужно было свести к минимуму. В межзвездной навигации слишком много тонкостей, а потому команда – профессиональные космолетчики, ученые и инженеры – трудилась не покладая рук.
Борис Федоров вывел бригаду в открытый космос для осуществления сложнейшей операции. Для того чтобы работать в условиях невесомости, нужно было обладать большим опытом владения как инструментами, так и собственным телом. Но даже самые опытные специалисты ухитрялись порой отстыковываться и отлетать от корабля, а потом, чертыхаясь, выбирать фал и подтягиваться к обшивке. Освещение оставляло желать лучшего: либо глаза слепили лучи солнца, либо царила густая, словно чернила, темнота, которую разрывали только лучики укрепленных на шлемах фонарей. То же самое и со слышимостью. Речь смешивалась с шумом дыхания и пульса – звуки концентрировались и усиливались внутри оболочки скафандра, да добавьте сюда еще треск всевозможных космических шумов, – все это звучало в наушниках. Система очистки воздуха в скафандрах была далеко не такая совершенная, как внутри корабля, и потому отработанные газы удалялись плоховато. За несколько часов работы внутри скафандра образовывалась настоящая парилка – запах пота, водяные пары, углекислота, сероводород, ацетон… белье прилипало к телу… жутко болела голова, и даже на звезды смотреть не хотелось.
Но невзирая на все трудности, модуль Буссарда – рукоять и головка клинка – был отсоединен. Отвод его от корабля был делом тонким и небезопасным. В отсутствие трения и тяжести он сохранял каждый грамм своей значительной инерционной массы. Стоило ему начать двигаться, затормозить его было крайне тяжело.
Наконец модуль отплыл от корабля на буксире. Федоров лично проверил результат отстыковки.
– Получилось, – пробурчал он и добавил: – Надеюсь.
Его сотрудники подсоединили свои фалы к буксиру. Федоров сделал то же самое, связался по радио с Теландером. Включились механизмы выбирания буксира – он сматывался, унося инженеров внутрь корабля.
У них были причины торопиться. Пока модуль будет двигаться за корпусом приблизительно по одинаковой траектории, вступят в действие дифференциальные силы. Вскоре они и вызовут нежелательный сдвиг в относительной расстановке. И до начала следующей стадии процесса бригада должна оказаться внутри корабля. За его пределами обстановка создастся, мягко говоря, неблагоприятная для живых организмов.
«Леонора Кристин» выпустила паутину сетей силового поля. Они ярко сверкали в лучах солнца – серебро на черном. Наверное, издалека корабль сейчас был похож на паучка, одного из тех отважных путешественников, что отправляются в дорогу по тоненьким нитям собственных паутинок. Да в конце концов, по сравнению с колоссальными размерами Вселенной «Леонора Кристин» и была крошечной точкой.
И все же то, что сейчас происходило с кораблем, с человеческой точки зрения, было грандиозно. Внутренний источник направил энергию к генераторам ловушек. Паутину ловушек окружило поле магнитогидродинамических сил – невидимое, но простиравшееся на многие тысячи километров; плод динамического взаимодействия, это поле не отличалось статичной конфигурацией, но удерживалось и контролировалось с потрясающей точностью, грандиозно мощное и еще более грандиозно сложное.
Сила поля захватила плывущий на буксире модуль Буссарда, установила его в микрометрически точное положение относительно корпуса корабля и пристыковала к «Леоноре Кристин». Мониторы подтвердили, что операция прошла успешно. Капитан Теландер провел окончательные переговоры с Луной, получил «добро» и отдал приказ. Теперь всю работу на себя взяли автоматы.
Работа ионного ускорителя на малой мощности создала умеренную скорость – десятки километров в секунду. Этого было достаточно, чтобы заработал главный двигатель. Его мощность нарастала и нарастала. «Леонора Кристин» тронулась в путь!
