– Вижу, психофон для вас новинка. Он воспринимает излучение речевого центра мозга. Когда человек говорит, соответствующие мысли улавливаются машиной, усиливаются и излучаются в мозг слушателя, который воспринимает их как слова родного языка. Позвольте представиться. Меня зовут Гамалон Авард, я декан местного отделения колледжа. – Его кустистые брови вопросительно приподнялись.
Путешественники назвали свои имена. Авард церемонно кивнул. Стройная девушка, одетая так легко, что глаза Белготая заблестели, принесла поднос с бутербродами и напиток, напоминающий чай. Саундерс внезапно осознал, насколько голоден и устал… Он обессиленно опустился в кресло, которое тут же изменило форму, подстроившись под контуры его тела, устало взглянул на Аварда и начал рассказывать свою историю.
– Я так и думал, что вы путешественники во времени, – кивнул декан, когда Саундерс смолк. – Для нас вы очень интересны. С вами наверняка захотят поговорить представители археологического факультета – если получат ваше любезное согласие.
– Вы можете нам помочь? – прямо спросил Саундерс. – Сможете так переделать нашу машину, чтобы мы смогли вернуться?
– Увы, нет. Боюсь, уровень развития нашей физики не оставляет для вас надежд. Я могу проконсультироваться с экспертами, но уверен, что теория пространства-времени не изменилась с того дня, когда Приоган ее сформулировал. Она утверждает, что расход энергии, необходимый для путешествия в прошлое, чудовищно возрастает с увеличением длительности обратного пути. Видите ли, происходит деформация мировых линий. Предельная дальность возвращения составляет около семидесяти лет, а далее требуется бесконечно большое количество энергии.
Саундерс хмуро кивнул:
– Понятно. И нет никакой надежды?
– В наше время боюсь, что нет. Но наука быстро развивается. Контакт с другими цивилизациями Галактики оказался необыкновенно плодотворным…
– Вы предпринимаете межзвездные путешествия? – не смог удержаться Белготай. – Вы можете долететь до звезд?
– Да, конечно. Примерно пятьсот лет назад создан сверхсветовой двигатель, работа которого основана на модифицированной теории относительности Приогана. Он позволяет пронизывать пространство сквозь более высокие измерения… Но вас ждут проблемы поважнее научных теорий.
– Только не меня! – пылко воскликнул Белготай. – Если бы я мог добраться до звезд… Ведь там наверняка воюют.
– Увы, да. Быстрое расширение границы освоенного пространства ввергло Галактику в хаос. Но сомневаюсь, что вам разрешат попасть на звездолет. Более того, Совет наверняка прикажет применить по отношению к вам, как к неуравновешенным личностям, темпоральную депортацию. В противном случае душевное здоровье планеты окажется в опасности.
– Послушай, ты… – взревел Белготай и потянулся к пистолету.
Саундерс стиснул его руку.
– Успокойся, дурак! – прошипел он. – Мы не можем воевать с целой планетой. Да и ради чего? Будут и другие эпохи.
Белготай утихомирился, но глаза его рассерженно блестели.
Путешественники пробыли в колледже еще два дня. Авард и его коллеги оказались вежливыми, приветливыми и с жадным интересом слушали все, что путешественники рассказывали о своем времени. Им предоставили еду, жилье и столь необходимый отдых. Гостеприимные хозяева даже передали Совету планеты просьбу Белготая, но ответ был категоричен: в Галактике и так слишком много варваров. Путешественникам придется отправиться дальше.
Из машины времени удалили батареи, заменив их маленьким атомным двигателем с почти неограниченным энергетическим ресурсом. Авард подарил гостям психофон, чтобы они могли общаться со всеми, кто встретится им в будущем. Все были очень вежливы и деликатны, но Саундерс поймал себя на том, что невольно согласен с Белготаем. Ему не очень пришлись по душе эти чересчур цивилизованные господа. Он принадлежал к другой эпохе.
Авард попрощался с гостями важно и степенно.
– Странно видеть, как вы отправляетесь в путешествие во времени, – сказал он. – Невозможно представить, что вы будете путешествовать еще долго после моей кремации, увидите такое, чего я даже не могу вообразить. – Выражение его лица на мгновение изменилось. – Я даже немного вам завидую. – Он быстро отвел глаза, словно испугался собственной мысли. – Прощайте, и да пребудет с вами удача.
4300 год. Здания колледжа исчезли, теперь их сменили маленькие, искусно сделанные летние домики. Вокруг машины столпились юноши и девушки в легкой переливающейся одежде.
– Вы путешественники во времени? – спросил один из них, удивленно округлив глаза.
Саундерс кивнул – он так устал, что не мог говорить.
– Путешественники во времени! – восхищенно пискнула девушка.
– А не знают ли в ваше время способа путешествия в прошлое? – с надеждой спросил Саундерс.
– Я о таком не ведаю. Но, пожалуйста, останьтесь ненадолго, расскажите нам о вашем путешествии. У нас давно не было никаких развлечений – с тех самых пор, как вернулся корабль с Сириуса.
Никто не скрывал настойчивого нетерпения, особенно женщины. Они окружили пришельцев кольцом нежных рук, смеялись, что-то восклицали и оттесняли их все дальше от машины. Белготай ухмыльнулся.
– Давай останемся на ночь, – предложил он.
Саундерс не видел смысла возражать. Времени у них достаточно, с горечью подумал он. Все время мира.
Ночь прошла в шумном веселье. Саундерс ухитрился кое-что разузнать. В эту эпоху Земля стала галактическим захолустьем, где скопилось накопленное торговлей огромное богатство, охраняемое негуманоидными наемниками от набегов межзвездных пиратов и завоевателей. Этот регион превратился в одно из многочисленных мест развлечений для детей из богатых купеческих семей, уже многие поколения живущих за счет унаследованных богатств. Они оказались симпатичными ребятами, но в них чувствовалась какая-то умственная и физическая расслабленность и глубокая внутренняя усталость от пустых, все более теряющих новизну развлечений. Декаданс.
В конце концов Саундерс одиноко уселся неподалеку от мягко поплескивающего искусственного озера под луной, на которой алмазно поблескивали купола городов, и принялся разглядывать медленно вращающиеся над головой созвездия – далекие солнца, которые человек завоевал, так и не став хозяином над самим собой. Он подумал о Еве и захотел заплакать, но пустота в его груди оказалась сухой и холодной.
Наутро Белгатая одолело сокрушительное похмелье, от которого его избавил напиток, предложенный одной из женщин. Путешественники немного поспорили между собой, стоит ли Белготаю оставаться в этом веке. Сейчас он при желании мог улететь куда угодно – в галактических далях остро не хватало воинов. Но то, что Сол – так сейчас называли Солнце – теперь очень редко посещали и ему, возможно, пришлось бы прождать долгие годы, в конце концов заставило Белготая продолжить путешествие.
– Мир долго не продлится, – сказал он. – Сол слишком лакомый кусочек, а наемники не всегда преданы тем, кто их нанимает. Рано или поздно на Земле снова вспыхнет война.
