– Он мертв?
– Думаю, да. – Я потер следы веревки на своих руках. Мои пальцы одеревенели из-за нехватки крови. Чувствительность вернулась не сразу. Сглотнув, я почувствовал, как воздух царапнул горло. Почти все это время я не дышал. Мир резко нахлынул на меня – шум леса, звук собственного дыхания в ушах. Звуки были слишком громкими. Теперь Мартель не походил на человека. Скорее он казался талантливо выполненной скульптурой. Что-то странное запульсировало под моими легкими, и я почувствовал себя как человек, который только что проделал волшебный трюк, выбрав для него Мартеля.
Я снова потер руки. Боль стихла. Убивать было не сложно. Как и в тот момент, когда я понял, что Рафаэль не собирался пристрелить меня, будущее приобрело странный новый масштаб. Всего несколько секунд назад Бедлам и Рафаэль были в опасности из-за Мартеля, и это казалось неисправимым.
Рафаэль опустился на колени рядом со мной. Он не дотронулся до Мартеля.
– Да. – Он склонил голову, не поднимая взгляд. – Мне жаль. Я никогда не делал ничего более бесполезного.
– Ты не мог ничего сделать.
– Я мог бы отнять револьвер. – Рафаэль отвел взгляд в сторону и затем словно заставил себя повернуться. – Когда-то я мог застрелить любого.
– Рано или поздно начинаешь ценить знакомых демонов, – сказал я и тут же тряхнул головой. Я говорил бессвязно, но ничего не мог с собой поделать.
Рафаэль посмотрел на меня. Он хмурился и выглядел отстраненным. Я встревоженно подумал, что он злится, но неожиданно он обнял меня. Я прижался к нему. Меня охватила странная дрожь. Я не был расстроен, но чувствовал, что все мои мысли затрагивали лишь поверхность вещей, не доходя до сути. Рафаэль поднял меня и поставил на ноги. Он был гораздо сильнее меня или Мартеля. Он окинул взглядом тропические леса за рекой, прижавшись виском к моему подбородку.
– Кто унаследует эти земли? – спросил я, желая прервать тишину. Мои руки по-прежнему лежали на его плечах. Они болели, были испачканы кровью, но мне не хотелось опускать их.
– Никто. Мартель не владел ими. Он говорил, что сначала платил ренту, а потом перестал. Никто не предъявил претензий, поэтому с тех пор он ничего не платил. Мне нужно проверить в местной службе по учету земель. Я даже не знаю, где она находится. Но кем бы ни был тот человек, он не требовал деньги, поэтому скорее всего он уже мертв.
– Или он не скоро узнает о случившемся. Раз Мартель перестал платить ренту много лет назад.
– Кто-то все равно займет его место. Не все получают земли законным путем.
– Отведешь его прогуляться в лес.
Рафаэль рассмеялся.
– Покажи свои руки.
Я вытянул руки и вздрогнул от боли. Ему пришлось держать их, чтобы они не дрожали. Рафаэль достал свою флягу и промыл порезы от веревки. Я не чувствовал их. Тем временем на тело Мартеля опустился орел, огромная белая птица со злыми глазами, но хитрой нерешительностью: еще птенец. Орел подмигнул нам, словно спрашивая, наша ли это добыча. Он взмахнул крыльями и приготовился улететь. Мы не стали прогонять его.
– Все в порядке? – тихо спросил Рафаэль.
– Я… Думаю, было бы лучше, если бы я чувствовал себя хуже, – ответил я, не понимая, как громко я говорил. Кровь по-прежнему шумела в голове. Никогда еще я не чувствовал себя таким бодрым.
Рафаэль посмотрел на меня, не поднимая головы.
– Все так себя чувствуют. Любой человек в здравом уме.
– Нет, я имел в виду…
– Я знаю, что ты имел в виду. Это не признак зла. Ты не станешь одним из тех людей, которые страдают ночными кошмарами и никогда не приходят в себя. Просто… признай это чувство и изучи его. Ты не направишь его на неверного человека.
– Ты уверен?
– Да. – Рафаэль перевел взгляд на орла. Я не знал, о чем он думал.
– Нам нечем вырыть могилу, – сказал я.
– Ты слышал о небесных захоронениях?
– Нет. Звучит неплохо.
– Ошибаешься. Вот что это такое, – Рафаэль кивнул в сторону орла, который сидел на теле Мартеля. – Но мы скажем об этом, если кто-нибудь спросит. Хорошо. Идем добудем твои растения. Туда.
Мы направились к реке и увидели вдалеке пороги с валунами, которые создавали природную плотину, хотя, возможно, здесь постарались бобры. Там, где белые деревья заканчивались, проходила другая соляная граница. Как только мы пересекли ее, меня накрыла огромная волна облегчения. Я не сразу пришел в себя. Рафаэль остановился, когда мы подошли к валунам.
– Я могу вернуться с тобой в Бедлам, как только срежу черенки, – предложил я. – Без Мартеля.
– Нет. Маркайюк знает тебя. На этот раз нам повезло, но она поймает тебя на обратном пути. Нам придется снова остановиться на ночь, а она продолжит путь. Она на фут выше меня. Я не одолею ее.
У Рафаэля был пристыженный вид, и мне хотелось сказать, что я все понимаю и не считаю его трусом, раз он не мог справиться с крупной каменной статуей. Но я боялся показаться высокомерным. Между нами повисло болезненное молчание, прежде чем Рафаэль тряхнул головой и показал на горы впереди нас. До них было рукой подать. Должно быть, мы шли параллельно им.
– Это Боливия, – продолжил он. – Анды. Вернешься к озеру Титикака через них.
– Это возможно? – спросил я, всматриваясь в даль. За рекой действительно рос тропический лес: густые, непроходимые джунгли. – Когда мы готовились к экспедиции, мы быстро отказались от идеи с Боливией… Нам сказали, что там идет война. Границы закрыты, и они не впускают иностранцев. Повсюду солдаты.
– Они не впускают иностранцев. Но «они» – это боливийское правительство. Местные жители не имеют к этому никакого отношения.
Рафаэлю удалось заключить боливийское правительство, современные границы и все, созданное испанцами, в отдельный мир, на который обычные люди смотрели с интересом, не считая чем-то тягостным. Никакое правительство не могло диктовать правила местным жителям. Они словно говорили на разных языках. Правительство могло помешать иностранцам передвигаться по дорогам, но не могло выстроить солдат на каждую тропу в лесах.
– В миле к югу отсюда находится деревня охотников, – добавил Рафаэль. – Я отведу тебя туда, а они помогут перебраться через горы.
– С тобой все будет в порядке? – спросил я.
– Когда?
– На обратном пути. Ты плохо видишь.
В тени деревьев, в которой дневной свет делал пыльцу невидимой, Рафаэль шел слишком близко ко мне, боясь оступиться, и останавливался, если я слишком долго не отвечал.
– Все хорошо, – заявил он.
– Сколько пальцев?
Рафаэль ударил меня по руке.
– Хватит.
– С медведями это не сработает.
– Черт. Пока что ко мне часто подкрадываются медведи, настойчиво пытающиеся проверить мое зрение.
