Если опять прибегнуть к аналогии со Второй мировой войной, то даже в честь героев, павших во время высадки союзных войск в Нормандии, никто не потребовал пойти на такой шаг, на который пошли ради разведенной принцессы, погибшей в автомобильной катастрофе. Ситуация выходила из-под контроля.
Писатель Алан Беннетт самым идеальным образом обобщил тягостные настроения в народе, сказав, что королеве, к счастью, не пришлось звонить на какую-нибудь телепередачу и задавать в прямом эфире вопрос. Хотя по воле обстоятельств, ей пришлось по сути сделать нечто похожее. Обращаясь обычно к нации только посредством рождественских спичей, она во второй раз за время своего правления (первый случился после начала войны в Персидском заливе) выступила перед камерой в прямом эфире.
5 сентября 1997 года королева произнесла напыщенную трехминутную речь, стоя перед окном Букингемского дворца. За ее спиной зрители могли видеть плотные ряды скорбящих. Одетая в траурный костюм и явно чувствовавшая себя не в своей тарелке, королева, казалось, думала: «чертова Диана, чертов Блэр и чертов Чарльз – ну почему, почему он не мог держать ее в узде? Ну ничего, вот закончу это чертово выступление, он у меня получит»… Хотя, может, наряду с этим, прокручивала в голове и другие, более царственные мысли. Вслух она сказала: «Нелегко выразить чувство утраты», и каждый, кто на нее в этот момент смотрел, видел ее собственную боль. А потом добавила «Все, что я скажу вам сейчас как королева и бабушка, идет из моего сердца». – Хотя на самом деле Ее Величество выглядела слишком спокойной и собранной для того, чтобы в это можно было поверить.
Что касается Дианы, Ее Величество заверила, что «уважала ее и восхищалась», в то время как от нее ждали другого глагола – «любила». Королева признала, что «тысячи и тысячи из вас очень остро выразили свою боль», но ее слова прозвучали слишком искусственно. Иными словами, было бы намного лучше и эффектнее просто сесть и три минуты поплакать.
Самой искренней речь королевы стала в тот момент, когда она сказала: «Что касается меня, то я полагаю, что из ее жизни, а также необыкновенной и трогательной реакции на ее кончину следует извлечь уроки». – Это было именно то, что Ее Величеству следовало сделать в 1997 году, чтобы вытащить монархию из трясины непопулярности и мрака.
Эта публичная уступка не положила конец травле в прессе. В газетах появились голословные утверждения о том, что Диану якобы убили по приказу королевской семьи, чтобы воспрепятствовать ее браку с мусульманином и рождению от него ребенка, – утверждали даже, что на момент катастрофы принцесса была беременна.
Слухи о ее умышленном убийстве монаршей фамилией завладели умами публики, и отголоски их можно услышать даже сейчас. В 2006 году я сидел в придорожном кафе небольшого американского городка в штате Луизиана. К столику, услышав мой акцент, когда я заказывал завтрак, подошел какой-то мужчина в бейсболке. «Вы англичанин, – сказал он, демонстрируя свою сообразительность, – я всегда хотел задать британцу вопрос: королевская семья действительно убила Диану?»
Понимая, что взгляды всех посетителей кафе прикованы к моему столику, я посчитал своим долгом встать и прочесть на эту тему короткую лекцию, заодно выразив и свое личное убеждение в том, что это было лишено всякого смысла: во-первых, свою действительную значимость для королевской семьи принцесса утратила сразу после того, как произвела на свет двух наследников трона, да и потом, кто бы что ни говорил, ее свадьба с мусульманином стала бы положительным жестом толерантности и единения нации, а во-вторых, члены королевской семьи знали – если история выплывет наружу, а это рано или поздно неизбежно случилось бы, это поставило бы на монархии крест, и ни под каким предлогом не стали бы так рисковать.
Не уверен, что я убедил завсегдатаев заведения, – в конечном итоге, в южных штатах США далеко не все верят в эволюцию, – но лично мне мои аргументы казались очень даже убедительными. В то же время, сам факт того, что мне пришлось прибегать к ним почти через десять лет после гибели Дианы, свидетельствовал о том, как низко пало мнение о британской королевской фамилии, причем не только в Великобритании, но и во всем мире.
Именно королева, с помощью, в основном, Уильяма и Гарри, полностью изменила ситуацию к лучшему, сделав монархию более человечной, открытой и, чего уж там, ироничной.
С 1997 года Ее Величество, похоже, взяла на себя роль остроумной и симпатичной бабушки всей нации. Тому, конечно же, способствовали торжества в честь пятидесяти- и шестидесятилетия ее восхождения на трон, чествование ее восьмидесяти- и девяностолетнего юбилеев, платиновой (70-летняя годовщина) свадьбы с принцем Филиппом – ну и, конечно же, бракосочетание принца Уильяма, за которым в спешном порядке появились на свет двое наследников трона, Джордж и Шарлотта, а на момент написания книги опять ожидалось прибавление в семействе. Принцесса Кейт, решительная и непоколебимая представительница среднего класса, за это время стала новой народной принцессой, но такой, с лица которой никогда не сходит улыбка. Брак принца Гарри с Меган Маркл – американской телезвездой, к тому же разведенной (впервые в истории британской монархии), в чьих жилах, помимо прочего, течет и африканская кровь, – наверняка укрепит образ большой и сплоченной королевской семьи под крылом благожелательной королевы.
Уильяма и Гарри воспринимают почти обычными молодыми людьми. На публике они даже говорят на сленге и, подобно другим представителям их поколения, где надо и не надо используют выражение «как бы». (На всякий случай, если какого-нибудь юного читателя охватят сомнения, в данном случае без «как бы» точно было не обойтись.)
Как продемонстрировало появление Меган Маркл, монархия действительно приобрела более современные черты, хотя и не очень. Почти никто в Великобритании не желает перехода на скандинавскую систему, при которой члены королевской семьи ведут себя как обычные граждане, а короли и королевы гоняют на байках и берут с собой из дома на обед бутерброды. Сама Ее Величество называет такие монархии «велосипедными».
В целом, большинство британцев сегодня признаются: им нравится тот факт, что Великобритания обладает престижем страны с самой блистательной, пышной, а заодно и прославленной монархией в мире.
Сама королева является средоточием неизменных усилий, направленных на то, чтобы сохранить популярность монархии. Она хорошо понимает, что в свете современных тенденций выглядит забавнее и человечнее. Хотя проявления этих тенденций, конечно же, следует дозировать – вряд ли ей стоит делать сэлфи, произнося речь, или же читать свою страничку в фейсбуке во время официального открытия сессии Парламента.
Однако с 1997 года без конца появляются все новые и новые признаки того, что Ее Величество желает во всех отношениях выглядеть современным монархом…
При встрече с королевой господа, как предполагается, должны поклониться, а дамы присесть в реверансе. Однако сегодня, по ее собственным словам, реверанс устарел и «в наше время не обязательно является правильным».
В феврале 2003 года королева отправилась на 70-летний юбилей графини, устроенный в одном из лондонских ночных клубов. На следующий день, во время официального визита в Сент-Олбанское аббатство, расположенное буквально за чертой британской столицы, она повстречалась с его настоятелем, который спросил, знает ли она кого-либо из присутствующих на церемонии. «Ну разумеется, – ответила Ее Величество, – мы с Робертом вчера просидели в ночном клубе до половины второго ночи».
