Во время Второй мировой войны королевская семья прославилась отказом искать убежище в Канаде, хотя их и настойчиво убеждали уехать из Англии в целях личной безопасности. В качестве единственной меры предосторожности Элизабет и Маргарет, вместо того, чтобы оставаться в Лондоне, на который сыпались нацистские бомбы, отправились в Виндзорский замок.
13 октября 1940 года, в 14 лет, Элизабет впервые выступила по радио BBC с зажигательной речью для поднятия боевого духа британских детей, эвакуируемых из своих городских домов. Аристократический акцент Элизабет сегодня звучит почти что комично (она произносит «often» как «orfen» и «and» как «end»
[4]), но момент, когда на прощание она позвала к микрофону сестру – «Давай, Маргарет!» – стало таким хитом, что этой фразой, к месту и не к месту, стали щеголять дети по всей стране.
Во время войны Элизабет была неизменным участником королевских представлений в Виндзорском дворце, любила переодеваться, петь, играть на сцене и даже отбивала чечетку, что стало отличной подготовкой к будущей жизни публичной персоны. Зрителями нередко становились толпы из нескольких сот местных жителей и солдат, а спектакли готовились почти профессионально – с длительными репетициями и самыми искусными костюмами. В 1941 году Элизабет, тогда еще подросток, чтобы сыграть в «Золушке» Принца, надела тюрбан и обтягивающие шорты.
В разгар войны королевские представления стали преследовать более серьезные цели – в 1943 году члены монаршей семьи три ночи подряд давали спектакли, выручка от продажи билетов пошла на закупку шерсти для солдатских носков.
Пока велись боевые действия, родители не раз давали будущей королеве замечательные уроки того, как важно не показывать эмоций, даже если тебе очень плохо. Как-то раз к ее отцу, королю Георгу VI, явилась с визитом Вильгельмина, королева Нидерландов в изгнании. Она спросила Георга, что случилось бы, если бы сейчас на лужайку дворца стали спускаться нацистские парашютисты. «Сейчас я вам покажу», – ответил король с непроницаемым лицом и нажал тревожную кнопку. Но ничего не произошло. Сирена не завыла. Георг VI пошутил.
Чувство юмора не покидало королевскую семью даже в войну. В феврале 1945 года Элизабет, по примеру многих других женщин ее возраста, вступила в Женский вспомогательный территориальный корпус в звании младшего лейтенанта под номером 230873 и надела военную форму. Это был замечательный рекламный ход, принцессу снимали, когда она копалась в двигателе грузовика «Красного Креста» во время посещения учебной базы королем Георгом VI и его супругой (тогдашней королевой Елизаветой). Когда венценосные родители, осмотрев территорию центра подготовки, подошли к ее автомобилю, отец спросил дочь: «Ты его еще не отремонтировала?»
И показал, как снять распределитель зажигания, тем самым выведя двигатель из строя.
Ближе к концу войны король, королева, а также принцессы Элизабет и Маргарет как-то пили чай на террасе Виндзорского дворца. В какой-то момент внизу послышались голоса генерала Эйзенхауэра и его свиты. Король совершенно забыл, что американцы пришли просто осмотреть дворец, и заметил, что если кто-то увидит, как монаршая фамилия беззаботно пьет чай, не приглашая за стол своих гостей, это произведет не самое лучшее впечатление. В итоге все домочадцы спрятались под чайным столом и хихикали там до тех пор, пока американцы не скрылись из виду.
8 мая 1945 года, когда нацисты, наконец, капитулировали, Элизабет вместе с родителями и Уинстоном Черчиллем появилась на балконе Букингемского дворца поприветствовать ликующую толпу. Но восемнадцатилетней принцессе этого показалось недостаточно, она решила выйти на улицу и присоединиться к всеобщему торжеству.
В форме Женского вспомогательного территориального корпуса Элизабет вместе с сестрой Маргарет, кузиной Маргарет Родес и дюжиной друзей и подруг, многие из которых тоже были в мундирах, покинула дворец.
Чтобы ее не узнали, Элизабет хотела было поглубже натянуть на лоб кепи, однако один из ее спутников возразил, заявив, что мундир всегда нужно носить надлежащим образом, даже в увольнении.
Принцесса Элизабет танцевала на улицах с хмельной, веселящейся толпой, бурлившей перед Букингемским дворцом, чтобы поприветствовать короля с королевой, когда те опять вышли на балкон. Впоследствии Маргарет Родес, кузина Элизабет, назвала ту их вылазку «Ночью Золушки наоборот». Впоследствии принцесса в восторге написала в своем дневнике: «Трафальгарская площадь, Пикадилли, Пэлл-Мэлл, прошагали Бог весть сколько миль. В половине первого дня видели на балконе родителей – потом ели, веселились и легли спать в три ночи!»
Второй раз она ускользнула от бдительного родительского ока 14 августа 1945 года, в день капитуляции Японии, чтобы станцевать латиноамериканский танец конга (назвав его в дневнике «конгером») и вернуться домой в 2 часа ночи.
К концу войны принцесса Элизабет уже знала, за кого выйдет замуж – ее избранником стал высокий, импозантный мужчина, писавший ей письма с момента их первой встречи, когда ей было 13, а ему 18. Филипп хоть и служил в Британском военно-морском флоте, но был греческим принцем – некоторые представители королевской фамилии не питали особого расположения к этому союзу с иностранцем, особенно если учесть, что принцесса была так юна. Дабы избежать противостояния, Элизабет повесила в своей комнате фотографию Филиппа с густой бородой, и сказала всем домочадцам: «Могу поспорить, что ни одна живая душа не догадается, кто это!»
Чтобы обручиться, молодой чете пришлось ждать момента, когда Элизабет исполнится 21 год. 20 ноября 1947 года они, наконец, поженились. Подписывая свидетельство о браке, Филипп хорошо понимал, какую жизнь он выбирает. В документе, в графе «Профессия отца невесты», указывалось следующее: «Его Величество Георг VI, король Великобритании, Ирландии и Британских заморских доминионов; Защитник Веры». Филипп знал, что в один прекрасный день наименование титула его супруги станет столь же длинным.
Торжество выдалось бурным и веселым. Король Георг VI танцевал конга в коридорах Букингемского дворца, а меню к свадебному обеду содержало шутливые блюда. Первое называлось «филе из морского языка Маунтбеттен» (с учетом того, что это была фамилия Филиппа, оно, вероятно, представляло собой кусок рыбы, такой же бледный и длинный, как и сам юный принц), а десерт – «бомбегласе
[5] принцесса Элизабет», звучавший как неудачный каламбур о фригидной секс-бомбе, но на самом деле представлявший собой мороженое, удивившее гостей свежей клубникой внутри, для которой тогда был совсем не сезон.
Медовый месяц, если по правде, был не слишком гламурный – молодая чета провела неделю в поместье Маунтбеттенов в Гемпшире и еще две среди стылых холмов в замке Балморал, королевской резиденции в Шотландии. Оттуда Элизабет написала кузине Маргарет Родес, что отправлялась охотиться на оленя, чувствуя себя «как русская диверсантка во главе отряда верных головорезов». Человек не такой военной закалки, как Филипп, наверняка заволновался бы по поводу того, во что позволил себя втянуть…
