В семье появляется (еще один) немец
Как и полагается супругу королевы, принц Филипп приходится кузеном своей жене. (Если быть до конца точным, то четвероюродным братом, ведь его мать была правнучкой королевы Виктории.)
В лучших традициях британской королевской семьи Филипп, по сути своей, немец. Родителей его матери звали Баттенберг и Гессе, она вышла замуж за греческого принца, отец которого принадлежал к роду Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургов.
По вполне понятным причинам эти исторические германские корни представляли собой проблему, когда он во время Второй мировой войны ухаживал за принцессой Элизабет. Ему пришлось отказаться от своего иностранного гражданства, стать британцем и назваться Маунтбеттеном (английская версия названия древнего рода Баттенбергов). Даже после свадьбы некоторые придворные старой школы порой относились к нему с пренебрежением, а сам он называл себя «мужем-беженцем».
Обычно немцы не славятся чувством юмора, но отец Элизабет, король Георг VI, считал веселый нрав обязательным качеством для будущего супруга своей дочери. В разговоре с ее матерью, королевой Мэри, он сказал, что одобрил кандидатуру Филиппа, потому как тот был «умен» и обладал «хорошим чувством юмора». Зять действительно с самого начала привнес в их брак немалую толику веселья…
Во время поездки по Канаде в 1950 году некоторые видели, как Филипп гнался за Элизабет по вагону поезда, нацепив накладные, карнавальные зубы.
В 1954 году принц заказал себе спорткар в специальном исполнении в компании «Астон Мартин» с открытым верхом (в те дни членов королевской семьи еще не призывали к сдержанности и скромности). По его просьбе в машине установили телефон, с которого он нередко звонил королеве от чужого имени, меняя голос. Кроме того, он установил в машине дополнительное зеркало заднего обзора, объясняя, что в нем «моя жена всегда может поправить свою шляпку».
Фраза, характеризующая отношение Филиппа к автомобилям, звучит так: «Когда мужчина открывает дверь автомобиля для своей жены, то у него либо новый автомобиль, либо новая жена». Всю жизнь прожив с Элизабет, он всегда был большим фанатом автомобилей, и даже купил себе настоящее лондонское такси и разъезжал в нем по городу, изображая шофера, усадив на заднее сидение в качестве пассажира детектива-охранника.
Как-то раз один из друзей Филиппа, повстречав Элизабет в первый раз, сказал: «Никогда не думал, что у нее такая красивая кожа». На что Филипп ответил: «Как и она сама». Верить всему, что показывают в телесериалах, разбавленных изрядной долей домыслов, нельзя, хотя если по правде, то семейная жизнь королевской четы не всегда была безмятежной. Когда в марте 1954 года после коронации королева с Филиппом отправились в поездку по Австралии, операторы, снимавшие королевское шале на берегу водохранилища Ошанасси в штате Виктория, были шокированы, когда дверь дома неожиданно распахнулась, из нее выскочил Филипп, вслед ему вылетел башмак, а потом выбежала королева, крича, чтобы он вернулся и подвергся положенному наказанию.
Всю эту сцену сняли на пленку, но операторы тут же ее уничтожили. После королева вышла и предложила перед ними попозировать, сказав такие слова: «Прошу прощения за эту интерлюдию, но такое, как вам известно, бывает в каждой семье. Теперь я жду ваших предложений».
В 1957 году Филипп отправился в поездку по странам Британского содружества без королевы. Кинокадры и фотографии, снятые во время этой поездки, наглядно демонстрировали, что он не захватил с собой бритву. И когда Филипп вернулся домой с заросшим волосами лицом, королева встретила его в накладной бороде.
В 1966 году, на девятую годовщину их свадьбы, Филипп уехал с государственным визитом, но прислал Ее Величеству почтовую открытку с изображением двух игуан, будто застывших в объятиях. Не так уж мило, зато весьма пророчески, ведь с возрастом Филипп внешне действительно стал походить на игуану.
В молодости он был поразительно красив и как любой моряк, по слухам, имел в каждом порту женщину. Вряд ли они правдивы, если учесть, что впоследствии ему приходилось заходить во многие из этих портов на королевской яхте вместе с Ее Величеством, когда они только-только поженились. Вполне естественно, что стоило ему во время подобной поездки куда-либо пойти, он тут же становился объектом внимания местных леди. Поскольку доказательств супружеской измены никто так ни разу и не получил, сплетни всегда приводили в ярость Филиппа, который однажды сказал: «Пресса так красочно описывает мои интрижки со всеми этими женщинами. Похоже, мне даже понравилось».
Однажды, в первые годы брака, королева и принц Филипп отправились на борту судна из материковой Канады на остров Ванкувер. Им в каюту принесли поднос с пирожными, но в какой-то момент судно сильно накренилось из-за непогоды, и сладости упали на пол. Филипп быстро встал на четвереньки, набрал тарелку пирожных, обратился к королеве и сказал: «Это мои – ваши остались на полу».
Королева отомстила ему в 1976 году, когда монаршая чета на борту яхты «Британия» отправилась через Атлантику с визитом в США. Как-то вечером на море разразился шторм, и, к всеобщему удивлению, бывшего морского офицера Филиппа охватил страшный приступ морской болезни – в отличие от королевы, которую она пощадила. Некоторые члены свиты тоже испытывали тошноту и даже смотреть не могли на ужин. На следующий день королева заявила: «Никогда еще не видела так много серых и мрачных лиц за обеденным столом». А потом добавила: «Филиппу было плохо… Рада об этом сообщить».
Только-только выйдя замуж, королева часто начинала свои спичи словами «my husband and I» (мы с мужем), что, с учетом ее аристократического акцента, превращалось в «may husband end ay»
[6], фразу, которую впоследствии пародировали бесчисленные комики. Потом королева благоразумно перестала ею пользоваться, но в 1972 году, на церемонии, посвященной 25-летней годовщине их брака, пошутила: «Думаю, в действительности все признают, что сегодня, как никогда, мне следовало бы начать свою речь словами „мы с мужем“».
Краткий курс донтопедалогии
В 2017 году Филипп заявил о своем отказе от дальнейших выступлений на публике. В некоторых кругах реакцией на его слова стал оглушительный вздох облегчения. Причину этого самым замечательным образом сформулировал он сам. В 1956 году, выступая перед аудиторией, он сказал: «Я приучился начинать речь с чего-нибудь лестного на случай, если потом вдруг ляпну какую-нибудь бестактность, то есть, как говорят у нас в Англии, „залезу ногой в рот“». В 1960 году во время выступления перед Британским генеральным стоматологическим советом он дал этой своей привычке название, заявив, что изобрел для своих слушателей новую учебную дисциплину: «Донтопедалогия представляет собой науку открывать рот и залезать в него ногой, чем я и занимаюсь вот уже много лет».
