Выйдя в 1840 году замуж за немца Альберта, Виктория посерьезнела.
Позабыла о легкомыслии и превратилась в тевтонскую родительницу, склонную к морализаторству. Но юмор в семье все же сохранился – по крайней мере в спальне. Они с мужем приказали установить рядом с кроватью механизм, закрывавший при нажатии кнопки дверь на засов, чтобы им никто не мешал резвиться. И когда после девятой беременности врач сказал, что ради здоровья десятой ей лучше избежать, она ответила: «Как, неужели мне больше нельзя шалить в постели?»
Позже, вопреки ее «невеселому» образу, к Виктории вернулось чувство юмора. Будучи типичным представителем имперской эпохи, она любила слушать заграничных сановников, коверкавших английский язык, и порой прижимала ко рту носовой платок, чтобы не расхохотаться.
Подобно Елизавете II и другим членам нынешней королевской семьи, Виктория отличалась весьма консервативными вкусами во всем, что касалось музыки и искусства. Однажды, выслушав фрагмент «современного» произведения для фортепиано, она спросила, что это, черт возьми, такое. Пианист ответил, что это «питейная песня», на что Виктория возразила: «Чушь, под такое даже чашки чая не выпьешь!»
Дядю Виктории, Георга IV, считали чем-то вроде шуточного короля. Высокомерный, чрезмерно увлекавшийся игрой, женщинами, строительством дворцов, чревоугодием и пьянством, он превратился в располневшего ленивца, кончину которого почти никто не оплакивал. Единственной остротой, которую ему приписывают, вполне предсказуемо, стало оскорбление. Увидев впервые Каролину Брауншвейгскую, некрасивую кузину, на которой ему предстояло жениться, он повернулся к какому-то другу и попросил: «Харрис, стаканчик бренди…»
Еще более древним представителем королевского рода является Карл II (правивший в 1660–1685 годах), также снискавший себе славу остряка. Однажды он прогуливался по лондонскому Гайд-парку без свиты, в сопровождении лишь двух лордов. Его младший брат Джеймс, проезжавший мимо в карете в сопровождении вооруженной до зубов стражи, спросил короля, не опасно ли прогуливаться подобным образом без всякой охраны. Карл II ответил: «Не беспокойся, ни одна живая душа в Англии не лишит меня жизни, чтобы сделать королем тебя».
В XVII веке женские роли в британском театре по-прежнему играли мужчины. Как-то раз Карл II приехал посмотреть «Гамлета», но ему сказали, что представление откладывается по той причине, что королева бреется. «Прошу у Ее Величества прощения! Мы подождем, пока ее брадобрей не закончит».
Карл II также мог ответить шуткой на критику. Его друг, граф Рочестерский, как-то прикрепил к двери монаршей спальни стишок:
«Не доверяй зарокам короля,
Он не сморозит глупость зря,
На что Карл ответил: «Сущая правда, потому как слова произношу я, а поступки совершают мои министры».
Звучит, может, и легкомысленно, но эти слова отражают саму суть британской конституционной монархии. К счастью для этой страны, короли и шагу не могут ступить без разрешения их министров. И это главная причина того, почему они по сей день остаются монархами.
2
Королевские питомцы
Елизавета II всегда была без ума от домашних животных. Она их просто обожает, особенно собак и лошадей. Ее нежное к ним отношение может простираться даже дальше изысканных блюд, подаваемых ее корги, которым, как поговаривают, достаются на обед самые лакомые кусочки мяса.
Например, в 1977 году сэр Ричард Шарплз, генерал-губернатор Бермудских островов (входящих в Британское содружество) был застрелен, когда гулял с собакой. Убийцу арестовали и приговорили к смертной казни, но он подал королеве, как главе государства Бермуды, прошение о помиловании. Она отказала, по слухам, сказав следующее: «Он проявил наглость, обратившись ко мне. Негодяй застрелил даже собаку». Расстановка монарших приоритетов здесь ясна – убьешь генерал-губернатора, получишь шанс на спасение, убьешь собаку, и ты обречен.
Королева влюбилась в собак, когда в 1933 году ее отец купил себе корги и назвал его «Дюкки», так как в то время носил титул герцога Йоркского
[9]. Молодая принцесса была покорена этой породой: у нее сменилось около 30 корги, каждая из которых была потомком Сьюзен, подаренной ей щенком на восемнадцатилетие.
Она также держит дорги, помесь, случайно созданную ею самой после того, как очередная корги близко пообщалась с Горшком – принадлежавшей принцессе Анне таксе. (Удивительно, что у этих несчастных созданий вообще есть хоть какие-то лапы.)
Королева нередко фотографируется в окружении корги у себя дома и постоянно берет их в поездки – в качестве талисманов на удачу. Она на редкость суеверна и, как говорят, всегда таскает в сумочке, в виде оберега, миниатюрную собачку или лошадку. Может, теперь переставить местами в британском гимне две буквы, поменять God на Dog и вместо «Боже, храни королеву», петь «Пес, храни королеву»?
Дома с корги (и дорги)
В молодости принцесса Элизабет прогуливала корги в Сент-Джеймском парке неподалеку от Букингемского дворца, для маскировки надевая обычный плащ и платок (на себя, не на корги). Если учесть, что к дворцу прилегают обширные территории, можно прийти к выводу, что родители отправляли ее в парк, чтобы собаки не безобразничали на королевских лужайках.
Сегодня, когда королева остается в одном из своих домов, в половине восьмого утра ей в спальню обычно приносят «утренний поднос» – чай для нее и печенье для собак.
Ужин этим домашним питомцам подают в половине шестого дня. Подобно тому, как приглашенные королевой гости не могут ничего взять со стола, пока королева сама не приступит к трапезе, собакам тоже приходится ждать, когда она отдаст приказ набивать брюхо.
Как-то раз Ее Величество пила чай с представителями духовенства. Лакей принес поднос с чаем и тарелкой печенья. Какой-то епископ не стал ждать разрешения королевы, взял печенье и откусил от него кусок. Только после этого Елизавета II сообщила ему, что оно предназначено для собак.
В 1999 году королева уволила лакея, узнав, что тот в шутку напоил корги виски.
Во многих комнатах королевских домов хранится постоянный запас содовой воды и гигиенических салфеток на тот случай, если собаки обесчестят себя, нагадив на ковер. Эти сифоны с содовой удобны и в тех случаях, когда какой-нибудь из собак приходит в голову укусить кого-то из обслуги.
Известно, что персонал нередко награждает раздражительных корги струей содовой воды, чтобы отогнать. Конечно же, никто из них не осмелится сделать этого в присутствии королевы, однако она явно привыкла постоянно видеть, как ее собачки отряхиваются с таким видом, будто только что приняли ванну.
