— И? — Виктор бросил на меня быстрый взгляд.
— Что?
— Больше его ничего не тревожит?
— Что ты имеешь в виду?
— Нас с тобой. Вот что я имею в виду.
Я замерла, уставившись на него. Он продолжал вести машину. И кого я пыталась обмануть? Он снова заговорил:
— Валерия, я могу сколько угодно играть в благородство, но Адриан не дурак, и он не ошибается. — Виктор произнес последние слова едва слышно, не сводя взгляда с дороги.
— Насчет чего?
— Насчет меня. Если бы ты не возражала, я и не подумал бы деликатничать с ним. С тобой — другое дело, но не с ним. — Его слова повергли меня в замешательство. — Я не стал бы раздумывать, допустимо соблазнять тебя или нет, — добавил он.
— Но недавно в примерочной…
— Нет. — Он покачал головой, кротко улыбнувшись. — Мне нужно от тебя нечто большее, чем покувыркаться в постели. Тогда я просто обязан был остановиться. А иначе что? В примерочной? Нет, Валерия.
— Я в замешательстве, — призналась я, закрыв лицо руками.
— Понимаю. И потому не настаиваю. Я тоже растерян, и ты это знаешь.
Кивнув, я призналась, слегка шлепнув его по ноге:
— Ты мне нравишься. Ты откровенный человек.
— Ты мне тоже нравишься. Ты невероятная женщина. — Он накрыл ладонью мою руку. — Я постоянно думаю о тебе.
И снова в салоне машины воцарилась тишина. Виктор перебирал мои пальцы. Наши сплетенные руки покоились у него на коленке.
— Куда тебя отвезти?
— Я не хочу ехать домой. Можно, конечно, позвонить Лоле, но я представляю, что она скажет. Мне до смерти надоело выслушивать нравоучения, что я должна проявлять терпение и благоразумие.
— Поехали ко мне. Как тебе такая идея? Перекусим, выпьем по рюмке и подумаем, что делать дальше. От меня ты точно не услышишь, что обязана быть терпеливой и благоразумной.
— Спасибо, Виктор.
Он улыбнулся. Я не знала, насколько искренне Виктор предлагал мне гостеприимство. Вдруг он все же преследовал личные интересы? Возможно, я сама пыталась форсировать события. Он сжал мою руку…
Мы молча вошли в квартиру. Виктор заглянул в холодильник, а я села на табурет в кухне и, сняв туфли, пошевелила затекшими пальцами. Надо было видеть эпическое выражение его лица, подсвеченного лампочкой холодильной камеры.
— Да уж! — воскликнул он, обозрев свои припасы.
— Набор холостяка? — весело уточнила я.
— Пиво, вялый лимон и… практически все, — заключил он.
— Пиво меня устроит.
Он вытащил две холодные бутылки, откупорил их и протянул мне одну. Мы отпили по большому глотку и переглянулись.
— Лимон? — радушно предложил он.
Мы покатились со смеху, как два дурачка.
— У тебя должно быть что-нибудь еще. Позволь, я посмотрю в шкафах. Подержи-ка.
Виктор поставил на стойку бутылки с пивом и взялся за табурет, на который я собиралась вскарабкаться.
— Осторожнее, — пробормотал он. — Ты меня пугаешь.
— Не волнуйся.
Я повернулась и, внезапно потеряв равновесие, рухнула ему на грудь.
— Вот видишь, цирковая мартышка? — он хохотнул.
Нет, я ничего не видела. Вцепившись в него, я с наслаждением вдыхала его запах, окунувшись в водоворот чувств, плотских и порочных.
Поставив меня на пол, Виктор предложил альтернативный вариант:
— Лучше я подержу тебя.
Не скажу, что занимало меня больше — результаты поиска съестного в шкафах или сам процесс. Виктор хлопнул в ладоши, поманил меня, и я прыгнула ему на руки, прямо как в финальной сцене «Грязных танцев». И, похоже, на тур грязных танцев приглашала его я.
Виктор взял меня за талию и поднял вверх, а затем его руки сомкнулись вокруг моих бедер.
— О боже!
— Слишком тяжелая? — Услышав приглушенный возглас, я застеснялась.
— Нет, но постарайся управиться побыстрее. В такой позиции мне открывается прекрасный вид, а я всего лишь человек.
Я проворно обшарила полки шкафов, стараясь не обращать внимания на близость тела Виктора, как и на то, что моя грудь находилась примерно на уровне его головы.
— Нашла! — воскликнула я торжествующе.
Виктор поставил меня на пол, я одернула платье и вручила ему пакет картофельных чипсов.
Взяв по второй бутылке пива, мы разлеглись на ковре в гостиной и захрустели чипсами. Рядом с Виктором мне было хорошо и спокойно.
— Тебе нужно купить продукты, — заметила я, протягивая ему ломтик картошки. — У тебя шаром покати.
— Да я и не ем никогда дома. Если мне хочется чего-то домашнего, я иду к маме.
— И на что это похоже?! В тридцать лет!
— В тридцать один, — уточнил он.
— Тут можно курить, мужчина в расцвете лет?
— Конечно.
Он встал, открыл окна настежь и достал из ящика комода пепельницу.
— Бывший курильщик?
— По мне так заметно? — он усмехнулся.
— Я чую, что повеяло малодушием.
— Дай сигаретку, — попросил он, усаживаясь рядом.
— Нет. Если уж бросил зачем-то, терпи. — Закурив сигарету, я сделала глубокую затяжку, так что меня пробрало до кончиков пальцев ног. Виктор протянул руку, выдернул у меня из губ сигарету и тоже затянулся, выпустив спираль дыма, которую я проткнула пальцем. — Не стоит снова начинать курить.
— Да, не стоит. Но я не могу упустить уникальную возможность попробовать тебя на вкус.
Я покосилась на него и фыркнула. Он тоже.
— «Лаки страйк»?
— Легкие.
Сделав глоток пива, я посмотрела на Виктора, снова засмеялась и поперхнулась.
— Бог ты мой, Лола меня предупреждала, но она не сказала, что делать в критических случаях! — воскликнул он.
Я с трудом перевела дух:
— Уже все прошло.
— Изумительно, теперь не придется делать искусственное дыхание рот в рот, — заявил он с сожалением.
— Слушай, что касается Лолы… Она в самом деле такая, какой кажется?
— Ты о чем?
— Она действительно такая страстная? — Я пытливо посмотрела на него.
— Ну и вопрос, Валерия. — Он приподнял брови, явно испытывая неловкость. — Полагаю, она такая же, как все женщины в постели.
— Как все женщины? Ты совсем не видишь разницы между ними?
— Пожалуй, Лола очень раскрепощенная. Одни девушки стесняются, другие очень сдержанно показывают, что испытывают удовольствие. Это не про Лолу. В постели ей безразлично, кто и что подумает. Ее волнуют только собственные чувства. И в этом отношении она мне всегда очень нравилась. Не в постели, а в жизни. Она равнодушна к чужому мнению.
