Придя в себя спустя вечность, Нюсики поняла, что у неё просто закружилась голова и она упала на траву, а сэндвич с ветчиной и индейкой пригрезился ей потому, что она, вероятно, проголодалась. Характерного посасывания в желудке она не чувствовала, но это ничего не значило, нельзя доверять глупому организму. Какие-то люди копошились вокруг неё, беззубые грязные хрычовки и просители милостей горы хватали её тело руками, пытаясь придать ему вертикальное положение. Нюсики позволила им поднять себя. Одна из старух быстро и обеспокоенно заговорила с ней по-азербайджански, но Нюсики разобрала лишь пару отдельных слов, которые ни о чём ей не поведали, поэтому вместо ответа только нетерпеливо дёрнула головой и вернулась на каменную лестницу, поклявшись себе любой ценой выполнить возложенную на неё миссию. Она злилась на всех за свои падения, во всём этом чудился какой-то гнусный заговор против их с Алтаем любви, но, немного придя в норму, она объяснила первый случай спешкой, второй – кривой лестницей (чтобы руки отсохли от жопы того, кто её построил!), а третий – кислородным голоданием (она помнила о существовании такого понятия, и оно точно было связано с горами, но чего Нюсики не знала, так это того, что высотная гипоксия начинается с двух тысяч метров над уровнем моря, а высота Бешбармаг всего триста восемьдесят два метра). «Надо глубоко дышать и медленней идти», – сказала она себе.
Гора вблизи показалась ей неприятной. Тысячи маленьких круглых отверстий в камне как будто скрывали в себе червей или насекомых с огромными жвалами, лишайники походили на ржавчину, а чёрный мох – на плесень. Ко всем телесным страданиям, испытываемым Нюсики, добавился ещё и непонятный звон в ушах, нараставший по мере её приближения к металлической лестнице. Она увидела съёмочную команду: операторы расставляли камеры, некоторые тащили громоздкую аппаратуру вверх, и никто не казался уставшим или напуганным. «Если эти бараноглазые могут, – со злостью подумала Нюсики, – то я точно смогу». И она ринулась вверх, громко топая и задыхаясь. В глазах у неё стало темно, и в этой темноте она различала страшные лица, похожие на голые черепа, скалящиеся с каждого камня, мох отрастил длинные щупальца, и они тянулись к горлу Нюсики, извиваясь, от звона в ушах, казалось, вот-вот взорвётся мозг, но она, повторяя мантру «Я добьюсь Алтая! Я заставлю его любить себя! Я всё для него сделаю!», продиралась сквозь сдавившую её скалу, пока на одной из площадок для отдыха у неё из носа не хлынула кровь, и она не потеряла сознание.
Очнулась Нюсики внизу, под крышей беседки. Какая-то тварь положила ей на лоб мерзкую мокрую тряпку. Брезгливо отбросив тряпку в сторону, Нюсики привстала, оглядела свою залитую кровью одежду и выругалась. Проверила сумку – ленточки с подсказками, как и следовало ожидать, оттуда забрали. Одна из ассистенток, бесившая Нюсики до дрожи вертлявая девчонка с дурацкой тощей шеей и унылыми коричневыми волосами, которые ей, очевидно, было лень красить, рассказала, что Алтай сам развесил подсказки на дереве и что съёмка уже началась.
– Принести тебе что-нибудь? – спросила ассистентка с искренним участием. – Мы так за тебя испугались! Принесли тебя всю в крови, такой ужас был, у меня чуть сердце не разорвалось! У меня есть в термосе сладкий чай, давай налью тебе.
Нюсики осклабилась окровавленным ртом, став похожей на только что полакомившуюся трупом гиену.
– Да, солнце, спасибо, – ласково сказала она. Ассистентка протянула ей влажную салфетку, а затем налила чай в пластиковый стаканчик. Заедая чай солёными крекерами с ароматом копчёной свинины, которые она всегда таскала с собой в сумке на всякий случай, Нюсики с ненавистью смотрела на непокорённую вершину, представляя, как распутные участницы игры соблазняют её Алтая прямо во время съёмки, чтоб им всем с горы попадать. Особенно её бесила эта Самира, сущая шлюха, весь Instagram в фотографиях голой задницы и букетов роз, таких здоровенных, что одним можно сшибить с ног крупного мужчину, если замахнуться посильнее. У Самиры было аж сто шестьдесят тысяч подписчиков, каковое достижение особенно не давало Нюсики покоя, так что на днях она даже купила себе пару тысяч подписчиков-ботов. Но почему-то на Алтая столь резко возросшая популярность его подруги не произвела должного впечатления. Иногда у неё возникало паршивенькое подозрение, что он вообще не смотрит её Instagram. Наверное, ей тоже стоит выложить несколько провокационных снимков в нижнем белье или можно даже частично без белья, пусть понервничает и поревнует… А потом Нюсики, насладившись его страхом потерять её, в очередной раз докажет, что она – самая верная женщина на свете, и, несмотря на несметные толпы поклонников, ей нужен один лишь Алтай.
Зашвырнув пластиковый стаканчик куда-то за пределы беседки – ничего, пусть старухи-попрошайки убирают, вон сколько сдирают с людей каждый день, за такие деньги и погорбатиться можно – Нюсики принялась высматривать Алтая. Наконец он появился – вертикальная складка между густых бровей говорила о том, что он был либо зол, либо чем-то озабочен – и сел рядом с ней.
– Ну как ты? – спросил он сочувственно, что, по его мнению, было естественным по отношению к любому живому существу, попавшему в положение Анастасии. Она же вся затрепетала от радости: как он о ней заботится!
– Нюсики больно, Нюсики плохо, – заныла она, чтобы усилить его тревогу. – Нюсики себе ножку разбила! – в доказательство она сунула окровавленное колено ему под нос.
– Фу, убери, – сморщился Алтай, вспомнив, что ему ни в коем случае нельзя снова попадаться в ловушку жалости.
– Не говори «фу» на Нюсики! Я тебе помочь хотела и пострадала из-за этого!
– Может быть, перестанешь уже мне помогать, если мы оба от твоей помощи так называемой только страдаем? Найди себе другую работу!
Пару секунд Нюсики расчётливо смотрела на него, выбирая между привычной и действенной истерикой со слезами в четыре ручья и успокаивающими словами. Плакала она сегодня уже достаточно, поэтому решила прибегнуть к магии слов:
– Нюсики понимает, что ты так говоришь только из-за того, что с тобой случилось. Это ужасно. Ты на взводе. Но Нюсики рядом. Вместе мы всё преодолеем. – Она твёрдо верила, что если женщина будет регулярно повторять эту фразу про совместное преодоление своему мужчине, то любые преграды, которые только может возвести жизнь на пути настоящего завоевателя, будут рассыпаться в прах. Алтай ошалело посмотрел на неё. В такие моменты ему казалось, что Анастасия – не живой человек, а какой-то робот, интегральной микросхеме которого скормили кучу информации о том, как должна себя вести Идеальная Женщина, и он прилежно всё запомнил, но понятия не имеет, что это вообще такое и для чего оно на самом деле нужно. Уж лучше бы Анастасия матом ругалась, это хоть звучало естественно. Алтай вскочил с покрытой занозами скамьи.
– Куда ты? Посиди с Нюсики!
– Я работаю!
Кто-то из координаторов замахал руками, призывая Алтая. На горе произошла свалка – как и предполагалось, паломники сцепились с игроками, и никто не собирался уступать дорогу к счастью.
Врагом оказался ветвистый клан во главе с матерью, чьим усам позавидовал бы любой генерал. Клан отчаянно нуждался в отдельной квартире и джипе для младшего сына, дочь засиделась в девицах, усатый матриарх собиралась заказать новый мебельный гарнитур (такой же точно, как у соседки с верхнего этажа, только обитый не серой рогожкой, а малиновым бархатом), да и остальным членам семейства было о чём попросить – высшим силам предстояла тяжёлая работа, за которую клан платил заранее, совершая всё более крупные взносы по мере своего вознесения к вершине. Но тут им помешали. Четырнадцать молодых нахалов ломанулись по горе, и лестница под ними сотрясалась и издавала звуки, похожие на удары гонга. Это было как сход лавины, только в обратную сторону. Сыновья семейства вцепились в перила, а прекрасная половина приготовилась удержать позицию любой ценой, ибо женщину, желающую утереть соседке нос, ни одна сила в мире не остановит.
