– Хотите сказать, что нет?
После непродолжительного упрямого молчания он признался, что да.
– Я буду с нетерпением ждать вашей статьи, – сказала Рейхан на прощание. – Уверена, это будет новое слово в журналистике.
И она уехала.
Вернувшись домой, Рейхан позвонила Элладе и рассказала о своём путешествии и внезапном недомогании. Эллада примчалась к подруге через десять минут и притащила с собой тонометр.
– Ну ты чего, мне уже хорошо.
– Рейхан, ты пятнадцать последних лет даже простудой не болела, – Эллада нервно металась по кухне. – То, что произошло – это ненормально. Сейчас Джамка приедет.
– Ты Джаме сказала?! Я же тебе просто так… ладно.
Давление было образцовым. Рейхан дождалась второй подруги и выложила обеим всю правду – о своих снах, о причинах ежедневных поездок и о том, как её кровь на замшелом камне смешалась с кровью… предположительно, его.
– Ну, теперь всё понятно, – сказала Эллада. – Так, дорогая моя, завтра ты никуда не едешь.
– С каких пор ты это решаешь?!
– Я сделаю кофе, – Джамиля разумно устранилась.
– Ты, конечно, умная, и сама всё хорошо понимаешь, но иногда ты впадаешь в крайности. Ты похудела за эти дни, и тебе это не идёт! Останься завтра дома, что ты бегаешь по районам без толку, ты хоть какие-то его следы нашла?
Рейхан промолчала. Она не рассказала про ленточку с надписью, почему-то ей захотелось оставить в тайне хотя бы эту незначительную деталь. Каждый изгиб слова «карамель», старательно выведенный его рукой, был свидетельством его существования, каждая трогательная круглая завитушка.
– Я всё равно не знаю, куда мне завтра…
– Вот и сиди дома! Или я твоим родителям расскажу, что ты умирать собралась!
– Девочки, вам с молоком?
– Да, – сказала Рейхан. – Взбей в пенку и шоколадного соуса налей побольше. И присыпь корицей.
Эллада ведь не шутила насчёт родителей. Пожалуй, она и правда никуда завтра не поедет.
Глава 16
Алтай
21 октября
Озан, в полном соответствии со своим именем
[24], разнёс по Кубинке весть о том, что Алтай приступил к поискам сокровища прабабки. Цель старый болтун поставил перед собой самую благородную: помочь Алтаю. Перфоратор Юсифа стал вдруг очень популярен; золото мечтали отыскать не только те из соседей, которые в своё время купили квартиры у семьи Ахвердиевых, но и все остальные, в чьих дворах росло хоть что-то, напоминающее тутовое дерево. У любого прохожего, случайно оказавшегося на алтаевой улице, могло сложиться впечатление, что он попал в гномью шахту: отовсюду раздавались звуки разбиваемых асфальта, плитки и даже стен. Один из особенно целеустремлённых кладоискателей – на Кубинке все звали его просто Сашка – так увлёкся, что разобрал пол не только в общем дворе, но и в своём доме. На это у него ушла вся ночь, но оно того стоило: дойдя до спальни, он обнаружил под черновым полом многообещающую пустоту. Вне себя от радости, Сашка позвал жену, чтобы та принесла фонарик. Вместе, пустив вперёд себя луч света, опустились они на колени и сунули головы в тайник. Два вопля ворвались в мирную симфонию раннего кубинского утра: на супругов пустыми глазницами смотрел человеческий скелет.
Об этом Алтаю рассказал взбудораженный Юсиф. Они оба присоединились к толпе любопытствующих, наблюдающих за перемещениями полиции и недоумевающего батюшки – его вызвали из Кафедрального собора святых Жён-Мироносиц очистить и освятить помещение: Сашка с женой никак не могли прийти в себя от ужаса, ведь оказалось, что каждый из их троих детей был зачат в метре от незнакомого мертвеца.
– Это всё из-за тебя, – сказал Юсиф, страшно довольный – будет чем занять клиентов такси в ближайший месяц, если не больше.
– Лучше было бы, если бы Сашка так и жил со скелетом? И не из-за меня это, а из-за того, что у кого-то вода в жопе не держится… Интересно, чей это скелет?
Вместе с остальными очевидцами события принялись обсуждать, вспоминать, кто проживал в том доме до Сашки, кто его построил и кто исчез без следа.
Казалось бы, после этого происшествия золотая лихорадка должна была закончиться так же стремительно, как началась, но вышло наоборот: весть пошла гулять по Кубинке, сокровища окутались романтическим флёром, начали поговаривать, что люди умирали за них, что золото непременно должно охраняться скелетом, и прочее, прочее. Припомнили даже старую историю Дома-с-мельницей, который теперь стоял в руинах, и маленькая деревянная мельница, украшавшая его крышу, сгинула без следа. В своё время событие стало сенсацией: один из двух хозяев дома убил своего брата-близнеца, чтобы единолично владеть во всех отношениях неприметной (если не считать странного украшения крыши) одноэтажной постройкой. Он напрочь забыл о неудобном свойстве убийств раскрываться, его же полиция поймала почти за руку, через пару часов после того, как он в приступе жадности перерезал горло своему зеркальному отражению. Итак, первый брат был мёртв, второй отбывал срок, а дом пришёл в упадок, и вскоре от него остались лишь наружные стены. Тогда никто, даже самые алчные и беспринципные, не могли понять смысла совершённого преступления. Теперь, когда по Кубинке пошёл гулять слух о баснословных сокровищах, многие начали склоняться к усложнённой версии событий: в доме, дескать, было спрятано золото, вот за него и убить, и отсидеть не жалко. Некоторые уверяли, что оно до сих пор где-то под руинами дома, но поискать смельчаков не нашлось – всё внутри развалин заросло сорняками, а местные наркоманы клялись, будто видели, как бродит по останкам дома убитый брат, зажимая полотенцем рану на горле.
Алтай попросил Меджида отвезти его на кладбище. Меджид, чья холостяцкая жизнь состояла в основном из череды бессмысленных перемещений по городу, всегда был к услугам друга.
– Ну как ты после вчерашнего? – сочувственно спросил режиссёр.
– Знаешь, на удивление хорошо. Вообще никакого похмелья. Я думал, подыхать буду среди ночи, но нет. И выспался отлично.
– Что это ещё за новости?! Где справедливость? Я вот вообще еле-еле встал.
– Стареешь, – подначил друга Алтай.
– Ага, а ты моложе становишься, – буркнул Меджид.
Так, обсуждая перипетии перепития, они доехали до кладбища.
На кладбище Алтая ждал очередной сюрприз. Кто-то превратил могилу деда в мини-бар. Алтай уже собрался помянуть лихим словом эксцентриков-алкоголиков, выпивавших на его участке, но заметил, что бутылки не пустые, почти полные. В основном – виски.
Они с Меджидом приблизились и внимательно изучили натюрморт.
– Бля, это что за х…ня?! – Меджид наклонился и выдернул вложенный между бутылок тряпичный свёрток. – Я говорил, на тебе джаду!
