Перед началом первого этапа испытаний им дали отдохнуть, накрыли стол в беседке. Одна только Мари изъявила желание осмотреть мавзолей, к которому вела лестница в пять пролётов, слегка осыпавшаяся, но всё ещё надёжная и безопасная. Влюблённый Сулейман, не расставаясь с камерой, но выключив её, последовал за Мари. Поднимаясь, она ни разу не обернулась, но он знал, что его присутствие не осталось незамеченным.
Декоративные решётки каменных окон были частично выломаны – так выразили свой протест против «идолопоклонничества» шииты, прознавшие о святом месте. На этом их религиозный запал иссяк; очевидно, известняк оказался крепче, чем они думали. Мари, не задержавшись, чтобы рассмотреть купольные потолки, изящную резьбу по камню и виды из окон, миновала два этажа и выбралась на крышу. С обратной стороны гробницы Сулейман ожидал увидеть устрашающий скалистый обрыв, но вместо обрыва перед ними расстилалась равнина с фермой и коровами.
– Ты меня не снимаешь? – спросила Мари.
– Нет. Надо?
– Не надо. Знаешь, зачем я здесь?
Все железы внутри Сулеймана затрепетали, настолько двусмысленно прозвучал этот вопрос.
– Здесь – это на крыше или вообще? – уточнил он, чувствуя себя донельзя глупо.
– В игре, – Мари подошла к самому краю крыши, вызвав у Сулеймана лёгкий приступ дурноты и онемения конечностей. «Кажется, сейчас будут страшные откровения с разоблачениями, но так не бывает в жизни, только в кино», – подумал он в панике и собрался с силами, чтобы достойно выдержать всё, что будет сказано.
– М… Собираешься выиграть сто тысяч?
– Мне нужно кое-что более ценное, – Мари уставилась большими зачернёнными глазами прямо ему в душу. И рассказала, как десять лет назад влюбилась в высокого, пригожего парня. Был он на два года старше, они проводили время в общей компании. Но, как ни пыталась она завоевать его любовь, ничего, кроме снисходительного объяснения, что она «не в его вкусе», не добилась.
– У чувака значит вообще вкуса нет! – не удержался Сулейман.
– Я тогда совсем другая была. Толстая и некрасивая.
– Разве в этом дело? Даже если бы ты сейчас на двадцать килограммов поправилась, это всё равно была бы ты.
Теперь Мари посмотрела на него по-новому, вроде бы даже оценивающе, но быстро одумалась.
– С тех пор я проделала большую работу над собой. Теперь уже вряд ли он сможет сказать, что я не в его вкусе. Он меня даже не узнал.
– Так вы виделись?
– Это – Денис.
Сулейман даже не сразу понял, о ком идёт речь, а потом ему внезапно стало очень холодно.
– Я собираюсь выиграть у него. Увести из-под его носа эти деньги. А потом спросить, действительно ли он не узнал меня! – В этот момент лицо Мари было даже пугающим. – И… я не знаю, зачем тебе всё это рассказываю. – Она протянула оператору руку. – Помоги мне спуститься.
Гроза, бушевавшая ночью в Баку, добралась до Маразы, но там она только накопила силу, чтобы обрушиться на всех, кто не успеет укрыться. На степных холмах спрятаться было негде, и съёмочная команда с беспокойством смотрела на тёмное, почти как ночью, небо. Все держали наготове дождевики.
Молнии сигнальными огнями замелькали вдалеке, долгий раскат грома оповестил о приближении опасности.
– Если мы не доберёмся до пещер раньше, чем гроза доберётся до нас, – сказал Денис, – то это будет очень и очень… хреново.
По сухой земле, сверяясь с компасом, идти было одно удовольствие, даже несмотря на отсутствие тропинок.
– Я дождя не боюсь, – похвасталась Самира.
– К твоему сведенью, гроза – это не столько дождь, сколько молнии, – сказала Егяна. – Если молния ударит в тебя, как думаешь, что случится со всем этим силиконом, из которого ты состоишь?
От неожиданности Денис и Лейла даже остановились. Башир семенил сзади и не услышал неожиданного выпада от сдержанной Егяны.
– А если в тебя ударит, то твой жир поджарится или расплавится? – Самиру было не так-то легко выбить из седла.
– Дамы, если в кого и ударит молния, то это в меня, потому что я самый высокий, – попытался разрядить обстановку Денис. Башир нагнал их и спросил:
– Почему мы остановились?
Никто ему не ответил. Они начали восхождение на очередной холм. Здесь то и дело попадались козьи тропки, узкие, бледные, словно шрамы от порезов лезвием, и «Апшеронские Тигры», когда могли, шли по ним. Становилось темнее, соло грома становилось громче и короче – гроза приближалась, и она двигалась быстрее, чем люди.
– Плохо, – бормотал Денис, имевший больше опыта, чем остальные, в подобных делах. – Очень плохо.
Когда они взошли на вершину холма, непогода настигла их. Тучи разродились, но не дождём, как все ожидали, а градом. Поначалу они не сообразили, что это град, но, когда удары его стали уж совсем болезненными, а земля побелела, словно заснеженная, путники поняли, что угодили под настоящий артиллерийский обстрел – градины были размером с пули девятимиллиметрового калибра. Дождевики не спасали от ударов.
Путешествие становилось всё экстремальнее. Им предстоял долгий спуск к речушке, но от града весь холм размок, почва превратилась в норовящее сбежать вниз болото, и идти стало почти невозможно. Только разбросанные по земле мелкие острые камни да росшая клочьями трава частично тормозили скольжение.
Скоро воды стало так много, что люди увязали в грязи по щиколотку. Первой шлёпнулась Егяна. Её подбирали Башир и Лейла. Самира даже не оглянулась, чтобы посмеяться – ей было не до смеха. Град лупил её по красивому лицу, совсем без уважения к вложенным в него деньгам, и она прикладывала все усилия, чтобы не упасть в грязь – красавице не пристало разгуливать с чёрным задом! Даже от посохов проку было мало, они тоже скользили.
– Я понимаю этих, – тихо сказал один координатор другому. – Они за сто тысяч манат страдают, а мы за что?
– За зарплату, – сумрачно ответил второй.
Зара, Валида, Мари, Фархад и Гасан слегка отстали от «Тигров», это их и спасло. Когда холмы накрыла гроза, они не сунулись в пасть стихии, а преспокойно спрятались в деревенской мечети и упрямо сидели там, пока всё не закончилось. Правда, Фархад пару раз порывался махнуть сквозь летящий лёд и молнии по холмам, но девушки и вставший на их сторону Гасан вырубили его побуждение с корнем. Фархад пробормотал что-то про «трусливых баб», тогда Мари нежно предложила ему пойти одному и добыть для команды победу единолично, как и подобает «настоящему мужчине». После этого Фархад сдулся.
– Мои колени разрываются от боли, – прохныкала Егяна. Башир, ковылявший рядом с ней, не ответил. Они поддерживали друг друга, но это не спасло их от ещё нескольких падений. Лейла шла впереди, не оборачиваясь. Первым по склону скользил Денис, иногда останавливаясь, чтобы убедиться в целости всех членов команды. Последней в месиве земли, травы и камней барахталась Самира. Никто не поддерживал её. Несколько раз она кричала, чтобы кто-нибудь пришёл ей на помощь, но шум грозы и града заглушал её пронзительный голос. Так тяжело искателям сокровищ ещё не приходилось.
